– А если я тебя сожру? – зло буркнул я и угрожающе дернулся к бакам.
Замысловато переплетенные внутренности рако-ко начали пульсировать с удвоенной частотой.
– Ха! Попробуй, если сможешь! – Он выпростал несколько отростков, заканчивающихся изогнутыми хитиновыми когтями. – Я к нему – как к брату! Я помочь хотел! Ну, подкатись ближе, придурок, я попробую твою шкуру на прочность! – Когтистые отростки со свистом рубили воздух.
Я решил не связываться: все-таки не в лучшей форме для поединка. Черт с ним…
Рако-ко что-то шипел мне вслед, швырялся бутылками и консервными банками, но я уже двигался дальше. Над дорогой с присвистом и гиканьем пронеслась стая освобожденных мною головастиков, я проследил за ними взглядом и увидел выезд на проспект. Что ж, я был уже на границе промзоны. Дальше несколько кварталов частного сектора – очередная деревушка, поглощенная городом, потом – мост, спальный район… Постепенно я подбирался все ближе к вокзалу.
На проспекте я увидел необычную процессию. По центру дороги шел, пробивая копытами асфальт, великан Шаб-Ниггурат. Его окружал десяток людей разного возраста, пола и социальной принадлежности. Шаб-Ниггурат управлял ими, словно кукловод – подключившись к спинному мозгу. Для лучшего контакта великан засунул каждому в анус по щупальцу. Люди шли вперевалку, слепо глядя перед собой; их разум спал.
Я кинулся к Шаб-Ниггурату.
– Господин! Господин! – закричал я, устремляясь процессии наперерез. – Прошу! Мне нужна еда! Подарите мне одного человека!
Шаб-Ниггурат холодно смотрел своими многочисленными глазищами. Несколько его слюнявых ртов распахивались и закрывались снова.
– Господин! Хотя бы больного! Хотя бы самого маленького! – продолжал умолять я мерно шагающую громадину. Мне показалось, что Шаб-Ниггурат спит на ходу, как и окружающие его обреченные люди.
Внезапно я понял, что некто вторит мне изнуренным голосом:
– Господин! Еды! Пожалуйста – еды!
Вдоль противоположной обочины катил шар биомассы с многочисленными рудиментарными ручками, выпирающими из влажно блестящих боков. Это был очередной мой собрат. Несколько секунд мы изучали друг друга сквозь строй плетущихся людей, а затем второй шар взмахнул своими жалкими конечностями и воскликнул:
– Слава Всеужасному! Я не один!
Я не спешил разделить энтузиазм от этой встречи, я успел уяснить, что все мы здесь – индивидуалисты, каждый сам за себя.
– Я знаю, как убить Колоба! – воскликнул мой собрат. – Но мне нужна помощь! В одиночку я не справлюсь!
Этим он меня и подкупил. Когда процессия Шаб-Ниггурата миновала, я перекатился на другую сторону проспекта.
– Тебя как зовут? – спросил собрат.
– Максим.
– А меня – Сергей Сергеевич, – представился второй шар. – Уйдем с открытого места!
Он неловко покатился в сторону жилых домов. Глядя, как он с очевидным неудобством переваливается через выпирающие из боков конечности, я почувствовал смесь сострадания и брезгливости.
Мы остановились на тесной парковке, окруженной кустами сирени.
– Ты ел людей? – без обиняков поинтересовался мой собрат.
– Нет.
– И отлично! – Сергеевич снова взмахнул недоразвитыми ручками. – Я ел, и ты видишь, что со мной стало!
Я недоуменно поерзал.
– Люди вызывают зависимость, провоцируют просто маниакальное желание преследовать и поедать их, – проговорил Сергеевич скороговоркой. – Но, попав в наш организм, человеческий белок запускает механизм, который приводит к появлению этого уродства, – он протянул мне одну из ручек. – Таким образом, мы становимся неповоротливыми и медленными. Так Колобу легче нас ловить.
Я хотел было сказать, мол, судя по вашему стремному виду, Сергей Сергеевич, вы уже давно подсели на людишек. Но в нашем положении остроты были неуместны. К тому же я надеялся, что этот ущербный малый действительно знает, как разделаться с Колобом.
– Люди… союзники Колоба? – неуверенно повторил я то, что услышал от головастиков.
– Вряд ли это понятие применимо, – продолжил Сергеевич. – Все мы – части сложной экосистемы, и наша роль, увы, быть добычей. Тут все заточено на то, чтобы ловить нас… – Он встрепенулся: – Ты поможешь мне, Максимчик?
– А что нужно делать? – спросил я.
– Покатили, покажу.
Мы вернулись к промзоне. Сергеевич переваливался с боку на бок, как мешок с навозом. Его живущие собственной жизнью ручонки хватались за все, за что только можно было уцепиться.
– Ты чем занимался… раньше? – спросил Сергеевич.
