– Я буду жаловаться вашему начальнику!
Халюкин невнятно рявкнул, нос исчез.
Бутербродов решительно закрыл дверь на защёлку, подошел к другу и сказал просто:
– Я был неправ, Антоха, каюсь! Выслушай меня, пожалуйста, внимательно! Мне очень нужна помощь!.. Всё началось на пикнике у Барина…
К синей иномарке, небрежно брошенной у здания прокуратуры, подъехала полицейская машинка. ДПС ГИБДД. Бравые сержантики окружили «Мерседес», достали блокнотики.
– Так и есть! – воскликнул один. – Те же номера, цвет, модель.
– Звоним в розыск? – спросил напарник. – Судя по ориентировке, помимо угона, на тачке висит ещё и убийство…
– …История, как сам понимаешь, не похожа на правду, – заметил Халюкин. Друзья сидели друг против друга. Между ними стояла пепельница, наполненная доверху окурками.
– Но я тебе верю. Ведь ты мой друг, – сказал очкарик и подал руку через стол. Крепкое рукопожатие прервал телефонный звонок.
– Халюкин… Сейчас буду, – очкарик положил трубку городского аппарата. Подмигнул доктору: – Жаннетта Петровна уже наябедничала.
– Она может, – усмехнулся и доктор.
– Короче, едь к Барину. Вот ключи от моего авто, – прокурор достал маленькую связку. – Я позвоню Артюхе, обрисую ситуацию, так что нежданным гостем не будешь. Сам подрулю через пару часиков.
– У меня с собой синяя иномарка, – возразил доктор. – Я её угнал у своего охранника… точней, бывшего охранника. Да и треклятая книга в машине.
– Хм, – самодовольно гмыкнул прокурор. – Лучше не светиться на этой тачке. Вполне вероятно, что она уже в розыске.
– Хорошо, – согласился Андрей, подумав. – Забери только шлюху в книжной обложке. – Он бросил другу связку ключей. – Тачка рядом с прокуратурой.
Трое верных друзей сидели за круглым столиком в гостиной усадьбы Барина и пили пунш. Посреди столешницы лежала подружка дьявола. Признаков жизни книжица в черной обложке не подавала. Что творилось у неё на уме, никто не знал.
– Она, правда, тебя соблазняет? Прямо как баба?! – удивлялся Барин, кивая на томик.
– Ну, типа того, – усмехнулся Андрей Васильевич. – Только вот при свидетелях трахать мою душу она стесняется, так что увидеть воочию наше соитие не получится.
Кошки смертны, значит все те, кто смертен – кошки. Все кошки полосаты. Конфуций смертен, значит он полосат. Не о том болтаете, ребятки…
– Итак, парни, – прокурор достал служебный блокнот. – Тихонова Агафья Васильевна. Пятидесятого года рождения, русская. Официально нигде не работала. Проживала по адресу: улица Набережная, дом четыре. Известна среди соседей, как гадалка и ясновидящая. Шесть месяцев назад она выехала в неизвестном направлении.
– Гадалка и ясновидящая – это одно и то же, – заявил Барин.
– А не пофиг?.. – заносчиво отбрил его очкарик.
– Пофиг! – остановил перепалку Бутербродов. – Ты лучше скажи, Антох, может, у Агафьи есть родственники? Она говорила тогда, что её бабушка Тарасия…
Прокурор сердито смотрел на бизнесмена. Тот усмехнулся и согласно кивнул.
– Пофиг, лады.
Барин подтянул к себе томик, провел пальцами по корешку.
– Слушай, Бу, а зачем тебе эта Агафья? Можно просто сжечь книжку, и дело с концом. Да хочешь, я и сам это сделаю?
Книжка мгновенно отрастила толстенькую ножку и со всей силы пнула Барина по пальцам. Бизнесмен взвыл и затряс кистью.
– Мля!..
Прокурор по инерции схватился за пистолет, однако никакой причины, заставившей друга орать от боли, не увидел. Книга ехидно смеялась про себя, лёжа на круглом столике в исходном состоянии.
– Очкарик, расслабься, – попросил доктор. – Эта сука ударила Барина, только и всего. А ведь могла и укусить.
Врач схватил книжицу и на вытянутых руках вынес её в другую комнату. Через минуту вернулся.
– Даже я не ожидал от сучки такой прыти, – повинился Андрей Васильевич. – Лежала и слушала… а потом выразила своё отношение к нашим планам.
Глаза верных друзей напоминали четыре здоровенных блюдца.
– То ли лыжи не едут… – процедил бизнесмен.
– Едут, едут, – встряхнулся прокурор. Он убрал пистолет, плеснул по бокалам. – По поводу бабушки Тарасии. Она умерла как раз полгода назад. Других родственников гадалка не имеет.
