лбу.
– Головы не жаль, не пускай, – прокаркал пересохшим горлом гонец. – Чернец умер, у Черны новый князь. Сам хочешь весть князю Якубу отнести или меня пустишь?
Гонец-манус, не слишком надеясь на слова, поднял руку вверх, переплел пальцы – и второй стражник опустил свою палку, словно задремал на ходу.
– За заклинания стражей кары не боишься, манус? – спросил второй, невооруженный. – Знать, и правда, такую весть несешь, что уж о своей голове не думаешь. Проходи. Там полон дом дружины. На всех пальцев не накрутишься.
Игору показалось, что полетело сковывающее заклятье с посоха стражника не в след манусу, а ему самому в грудь. Показалось, сердце встало, горло перехватило, дыхание из груди выбило.
Куда теперь бежать? Что ж получается – хотел любимую спасти, не спас, а предал невольно того, кому был жизнью обязан. Не уберег. Быть может, и дороги Игору теперь в Черну нет, если умер Владислав и взяла в руки удел бяломястовская княгиня? Что сталось с Конрадом, старым Гжесем, стариком Болеславом, повитухами?
Между срединцами закрайскому великану не спрятаться. Сколько ни накидывай на секача овечью шкуру, а все видать черную щетину.
– Пусти странника ко князю, дурак! – меж тем завопила слезливо баба. – Землицын посланник! Конец дней близок! Последние дни!!!
Игор с удивлением заметил, что оба стражника смотрят на него, не отрывая взора.
Не так уж и ошибалась бяломястовская служанка – не Землицын он посланник, а сестры ее, Безносой. От нее, сказывают, и весь род Голямских царей пошел.
– Да какие последние дни, квашня?! – рыкнул на бабу дружинник. Оттолкнул посохом. – Не до странников сейчас. Гости у князя.
– А я не в гости, – проговорил Игор. Душная горячая волна отчаяния накрыла его. Казалось, сними с плеча лук, позволь силе прыгнуть на тетиву, с нее – на плечи лука, резные, крепкие – и одним ударом проложит закраец себе путь в палаты князя Якуба.
Но верно ли все? Может, лжет гонец? Не в Закрае Игор, не в родном Голяме, где он владыка? В Срединных землях, где слуга. Беглый холоп, что оставил в тяжелый час своего господина из-за девки!
Просто погибнуть, как гибнут закрайские воины – пылая местью.
Да только вдруг нужда в нем есть еще у тех, кто жив? Может, еще спасет он от судьбы худшей, чем Ядзина, толстяка Конрада, лекарку Ханну, старика- словника? Может, еще встанут они вместе против радужной топи и не позволят имени Владову сгинуть без следа в пучине времени, не позволят втоптать память о нем в грязь людской молвы…
Игор заставил себя сделать шаг назад.
– Не нужно мне в ваши хоромы! – сказал он кротко. – Ты только князю Якубу передай…
Он в одно движение оказался рядом со стражником, которого не коснулось заклятье мануса. Позволил всей боли, всей ярости отразиться во взгляде.
– …передай, что до новой луны кровью умоется Бялое!
– Последние дни! – заголосила баба и побежала прочь. Стражник отпрянул, торопливо осеняя себя Землицыным знаком.
Игор коротким движением ребра ладони уложил его рядом с товарищем. Посмотрел на створки двери: хочешь – иди.
И скорыми шагами пошел прочь, на ходу развязывая котомку. Сумерки надежно скрыли его, так что сторожа на воротах и не приметили даже, как через стену перемахнула черная тень.
Добравшись до леса, Игор понял, что не знает, куда идти. Нет, дорогу он помнил лучше извозчичьей лошади – во все стороны: на Гатчину, на Скравек, к дальним деревням и кабаньему уделу… И тело требовало, торопило: беги, лети, спасай своих, рви чужаков в кровавые клочья. Да только как понять, где они – эти свои? И кто нынче чужак.
Выбило Владислава из Срединных земель, словно стержневую ось, – и все обрушилось, не разберешь, что делать.
Привык за годы на Владовой службе Игор получать приказы и тотчас бросаться исполнять. Единственный раз ушел без спроса от господина – и потерял его. Подумать нужно крепко. Теперь некому отдать приказ, придется вспомнить то время, когда сам приказывал, когда по юности да по глупости думал, что одного разума да открытого сердца довольно, чтобы стать хорошим правителем.
Добравшись до границы Бялого и Черны, до пограничных Ветряков, Игор решил подождать до вечера, чтобы зайти к старосте, который хорошо знал его. Не раз видались они, когда князь проверял свои владения, не нужно ли чего в деревнях, не тревожат ли селян разбойники или соседские дружины. Не решались тревожить, пока жив был Чернский кровопийца.
А теперь, едва успел Игор спрятаться за дверью сенника, как услышал конское ржание, стук копыт, крики. Видно, приехавшие, едва спешившись, ухватили проходившую мимо девку или бабу. Хотели знать, где дом старосты.
Старик-колдун не успел на порог выйти – по нему ударили в несколько посохов. Едва поморщились от боли, стерпев отповедь. Когда в несколько посохов, и отповедь на всех.
