Новогоднее размышление – Кие посвящаю
Стихи в письмах были и свои самодельные, и чужие, и вперемешку. И во всех – такие яркие, пронзительные воспоминания о первой любви – красавице Кие.
Я все тот, каким ты зналаДесятки лет тому назад,Когда мы были молодымиИ очень робкими в тот раз.Когда впервые повстречались,Угадай, где мы с тобойВ глаза друг другу посмотрелиИ что-то вдруг ожгло волной…Тогда тобою любовался,В душе гордился, что мояТакая девушка красива —И полюбила вдруг меня.Хотя не часто мы встречались,Но встреча жаркая была,И мы любовью загорались…Прошла та юная пора…Я вспомнил юную девчонкуШестьдесят годов назад.Чернобровку звали Кия,В другом конце жила от нас.Я в то время был мальчонкомЛет шестнадцать с небольшим,Но любовь уж зарождаласьВ раннем возрасте моем.Она была меня постаршеВроде годиком одним.Была стройною, красивойНе чета каким другим.Я ее еще не сваталБыл молоденьким тогда.О женитьбе не мечтал я,Но любовь пришла сама.Бередила наши души,Трепетало сердце в нас.Ах, куда все это делось?Неужели был тот час? Вспомни, Кия, дорогая,Ведь была у нас любовь,А целоваться мы стеснялись,И не настигла с тобой ночь…А вот и одно из последних, от 3 мая 1986 года:
Ты все еще жива, старушкаИ скучаешь все одна.Вспоминаешь наше детство,Как любовь у нас была.Все ты думала, мечталаЗамуж выйти за меня,Но не сбылись те мечты —За другого вышла ты.Ты сама уже не помнишь,Как случилось, почемуМы рассталися с тобою,Я и сам уж не пойму.Но все ж мы изредка видалисьЧерез пять иль десять лет.Ты детями обложилась,Песни некогда нам петь.А там война все покрушила,Пришлось работать день и ночь,А жизнь все шла, и ты трудилась,Чтобы детей поднять одной…Дочитав письмо, внучка уронила руки на колени и вдруг горько заплакала.
– Ты чего это, девка?
– Бабушка-а-а, мне уже сорок лет, а мне никто таких писем никогда не писал… и уже никогда не напишет, – рыдала внучка.
– Да ты что? Такая молодая, красивая-то какая стала! У тебя семья, муж, сын, хата своя, работа важная. Чего еще надо? Только вот как ты с ним целуешься-то, с таким бородатым? – вспомнила она внучкиного мужа. – Усы-то не мешают?
– Нет, не мешают, – рассмеялась внучка сквозь слезы. – Только про любовь никогда не говорит, а стихи всего один раз написал, да и то от тоски зеленой в санатории.
– Что ж, любовь-то первая, как детство счастливое, не забывается, светит потом всю жизнь. Поди, и сама знаешь. Я ведь помню, как ты тут слезы-то у меня лила, в седьмом-то классе… И потом, когда приезжала уж девушкой взрослой, тоже с ним виделась… с этим, который с коньками-то тебя провожал. Не знаешь, где он теперь?
– Нет, не знаю. Ушел в армию, потом написал мне, что будет возвращаться через Москву. А я уже переехала на другую квартиру и вскоре вышла замуж. Письмо прочитала только через два месяца и отвечать не стала. Так все и кончилось.
– Я вот о чем попросить тебя, девка, хотела. Ты ведь хоронить-то меня приедешь?
– Ну а как же, вот на пенсию выйду лет через пятнадцать и приеду с тобой прощаться, – пошутила внучка. – Прабабушка Евфимья до девяноста дожила, а ты уж постарайся чуть побольше.
– Да я серьезно. Ты забери потом эти письма. Не хочу, чтобы после надо мной девки да ребята мои смеялись. Скажут, вот старая дура, любовь у нее на уме была… А ты, знаю, девка чувствительная, душевная, не осудишь свою маму-стару, как ты меня маленькой звала…
