птица целиком лежала! Увижу, что лапка отломлена, за ухо оттаскаю. Еще блинов тонких с медком, с икрой. И можно пирог рассольный. Ах да, все, что Верико приказала, тоже надобно, насчет морошки особенно помни. Наш гость ее и правда очень уважает. Да про грибы не забудьте, дурехи! Не только за себя, чай, работать будете, царицу будущую подводить нельзя. Все слыхали? А чего стоим? Каждая по две дворовые девки в помощь себе взяла, и за работу!
И засуетились чернавки, заголосили. То тут, то там крики раздавались. Но что удивительно, все крики по делу были. Ни одна служанка не позволила себе ни лени, ни своевольства. Что приказали, то и выполняли.
— А с тобой, Верико, мы пока в кладовую сходим. Ты, поди, и вино-то выбирать не умеешь, — проговорила Марфа, увлекая меня в сторону. — Здесь чернавки сами разберутся, через четверть часа зайдешь, проверишь. А пока не мешай, пущай твою благодарность послушанием зарабатывают.
Первые блюда действительно оказались готовы уже через час.
Расторопные служанки накрывали на стол, выставляя отполированную до блеска серебряную посуду, а я все обдумывала слова и поведение тетки Марфы. Как хорошо она сказала — царица будущая! Прям благодать для моих ушей! Неужели старуха решила помочь? Вроде обещала что-то такое, да я думала, что это только слова, а оно вон как вышло. Без посторонней помощи я бы вовек не управилась с пиром.
Ну вот уже и стол готов. Красота! Еды немерено! Куда столько тощему Кощею? Если только красавчик Финист за троих ест.
— Верико! — окликнула меня Марфа. — Иди позови царя и гостя. Да не девку посылай, а сама покличь, чтоб все вежливо было, по обычаю. Они в дальней гостиной сидят, беседуют.
Я согласно кивнула и направилась к жениху.
Дальняя гостиная на то и звалась дальней, что идти туда долго и муторно. Благо к этому времени я уже запомнила расположение большинства комнат, не потеряюсь. А если заплутаю, у чернавок спрошу. Они после слов Марфы о будущей царице сразу присмирели.
Найдя нужное помещение, остановилась, собралась с духом, натянула на мордашку дежурную улыбку и уже хотела распахнуть дверь, как услышала голоса.
— Значит, невеста твоя? — посмеиваясь, спрашивал Финист.
— Она самая.
— Откуда взял?
— С Лукоморья прислали.
— Обманули. Чужачка она. Не лукоморская.
— Сам вижу. На наших не похожа ни лицом, ни характером.
— Так это и неплохо, что не похожа, — громко хохотнул Ясный Сокол. — Все разнообразие.
— И не говори! — Голос Кощея звучал хоть и устало, но весьма язвительно. — Сплошное разнообразие, все вверх дном поставила. Не девка, а напасть сплошная.
— Чего так?
— Я ей все дороги открыл, а она говорит: не хочу, мол, сбегать, свадьбу хочу.
— Ой не могу, ой насмешил! — Финист не скрывал своего веселья. — А ты, стало быть, не хочешь?
— Стало быть, не хочу.
— Слушай… а отдай ее мне? Мне такая женка сгодилась бы.
Некоторое время ответа никакого не было, видимо, Кощей раздумывал, а потом вдруг сказал:
— А… забирай! Но только ежели сама того захочет. Уговоришь девку — самолично свадьбу вам справлю да приданое дам. Слышишь? Кусок царства не пожалею, только уговори.
Тут уже промолчал Финист.
— Что с тобой происходит, Кощей? — через некоторое время спросил он. — Неужели так достала невеста? Плохо разве, что замуж хочет? Я гляжу, ты с ней меняться начал. Глаза как у молодого горят, морда очистилась. Ты уж меня прости, но как друга выслушай… Давно мы с тобой знакомы, многих твоих невест я перевидал, да только ни с одной ты таким счастливым не выглядел.
— Была… одна.
— Зоряна, что ли? Слышал, слышал. Марфа твоя поведала. Так уж поболе двух веков прошло, а ты все вспоминаешь?
— Вспоминаю.
— Неужто в сердце так запала?
И вновь тишина. Я даже дышать боялась, чтоб не нарушить минуту чужой откровенности.
— За ночь до свадьбы жизни себя лишила. А я ведь для нее все…
— Так девки все разные, Кощей. Что одна натворила, другая повторять не станет. А эта лукоморская, как бишь ее…
