состояния – тут я ничего не могу сказать, мне неизвестно об этом. А вот про магический уровень не солгу, если скажу, что он выше, даже чем у магистра Аттинура.
Дракон промолчал. Затем задал вопрос:
– Вы сказали, что есть опасность появления фальшивой вас. Это следует понимать как попытку Воронира создать полный слепок вашей ауры.
– Личности, – поправила я. – И я не уверена, что это была только попытка…
Сказав это, ощутила, как сжалось сердце. Просто, если у него это вышло, я… я как маг теперь фактически ноль, у меня не хватит резерва для создания даже всего одного заклинания…
– Снять слепок вашей личности он не мог, на вас мой брачный браслет, и я впервые несколько рад этому факту, – так, словно размышлял о чем-то совершенно ином, произнес Владыка. – Так что можете возвращаться к прежнему режиму дыхания, без испуганных задержек очередного вдоха.
Последняя часть фразы прозвучала с изрядной долей сарказма.
Но так как выглядел дракон крайне раздраженным, я не стала никак это комментировать, зато не удержалась от любопытства и спросила:
– О чем вы сейчас думаете?
Хмуро взглянув на меня, Владыка мрачно ответил:
– Представил себя в одной постели с девушкой, которая в самый что ни на есть пикантный момент способна вдруг оказаться физиологически несовместимой с моими потребностями и предпочтениями.
– Что? – не поняла я.
– Неважно, – отмахнулся дракон. И практически приказал: – Перескажите все слова Воронира, что вам довелось услышать. Все, абсолютно, неважно, кажутся они вам значимыми или же нет.
Я подробно пересказала наш малосодержательный диалог, затем и то, что услышала, уже будучи связанной. Едва закончила, спальня Владыки Долины драконов вновь погрузилась в ничем не нарушаемую тишину и пребывала в таком состоянии несколько томительных даже не секунд – минут.
После чего дракон с издевкой произнес:
– «Милочка»…
И вновь замолчал. Я старалась не то чтобы не мешать, а даже не двигаться, с нескрываемым ожиданием во взоре глядя на Владыку. Учитывая все, что сегодня произошло, и скорость проведенного драконами как расследования, так и дознания, я вполне резонно полагала, что сейчас дракон быстро и по- военному четко определит, кем являлась эта самая «милочка», тем самым обнаружит пособника магистра Воронира, а следом и его самого, и…
– И это проблема, – зло произнес Владыка.
Я с сомнением посмотрела на него, не понимая, в чем вообще может быть проблема, и дракон соизволил мне пояснить, не скрывая отчетливого глухого раздражения:
– Драконица.
Мой взгляд стал еще недоуменнее.
– Драконицы неприкосновенны, – добавил Владыка.
И так как я все еще не понимала, с тяжелым вздохом продолжил:
– Это определенно девушка, госпожа Радович. Причем девушка из очень хорошей семьи, раз обладает свободой воли и сумела вляпаться в пособничество человеческому магу. А учитывая переданную вами фразу: «Но ни Камали, ни кто-либо еще не принимал ее в семью, на ней не может быть никакой драконьей защиты», можно смело утверждать, что девица, ко всему прочему, еще и юна.
– Почему? – не удержалась я от резонного вопроса.
– Категоричность свойственна молодости, – раздраженно пояснил Владыка. – В этом высказывании прослеживается неприкрытая категоричность. И таким образом мы имеем девицу аристократического рода, вероятнее всего, еще даже не скованную обязательствами помолвки. Самая паршивая категория населения Долины – на допрос не вызовешь, репутация охраняется семьей пуще родовой сокровищницы, таким образом, мы лишаемся возможности даже узнать, где находилась та или иная леди в момент услышанного вами разговора. Ситуация отвратительнее некуда.
Но я позволила себе не согласиться и воскликнула:
– Неужели нельзя прямо поспрашивать об этом дракониц? Вы же чувствуете, когда вам лгут.
На это Черный дракон ответил кривой усмешкой и, глядя на меня, с явным сарказмом произнес:
– Дорогая госпожа Радович, я не женат. Соответственно, лишен права и возможности лично побеседовать с каждой из подозреваемых, а под наши приметы подходят сотни три девиц.
Нетерпеливо выдохнув, я возмущенно спросила:
– Но почему? Что вам мешает, к примеру, посетить семьи этих девушек и в присутствии пусть даже родителей задать им соответствующий вопрос?
Скептически посмотрев на меня, Владыка ядовито ответил:
– Отсутствие желания жениться.
