И, подхватив меня на руки, поднял, игнорируя мой возмущенный вскрик, а затем, прижимая к своей груди, под заигравшую вновь мелодию, закружил по залу.
Мне было страшно лишь первые несколько секунд, когда, казалось, маг все так же движется по полу, распадающемуся на огромные, срывающиеся в разверзшуюся под нашими ногами пропасть куски, но, присмотревшись к нашему отражению в многочисленных разрушающихся зеркалах, поняла очевидное:
— Вы летаете! — воскликнула я.
— Левитирую, — насмешливо поправил маг и поставил меня на ноги.
Прямо на воздух, который под подошвой моих туфелек почему-то стал опорой, незримой, но вполне ощутимой. Зеленоватый отсвет в глазах эльфа недвусмысленно намекнул на магическую причину данной аномалии.
В этот момент с оглушительным треском и грохотом с потолка рухнул фрагмент собственно потолка, и рухнул бы на нас, если бы маг не закружил меня в танце, увлекая за собой в сторону. И снова в сторону, избегая столкновения с еще одним падающим куском замка, и еще…
Мы кружились в танце, одном… втором… третьем, под оглушительную музыку, среди осколков рассыпающейся иллюзии, что рушилась как карточный домик, разбивалась, словно хрустальный шар, исчезала, словно марево миража.
Упоительное чувство легкого безумия на фоне невероятного зрелища преследующего нас разрушения, в атмосфере всплеснувшегося Хаоса. Мы танцевали, минуя зал за залом, уходя от тлена, избегая падения в Бездну, кружась на самом краю пропасти, срываясь в полет, едва опасность подкрадывалась слишком близко.
В какой-то момент замок все же сложился карточным домиком, взметнув облака пыли и исчезнув, и под нашими ногами остался лишь лес, прекрасный в своей золотой стадии умирания, величественный в своем молчании, пугающий размеренным, свойственным только нежити передвижением между деревьями…
Так было лишь краткий миг.
Миг, в который замерло мое сердце…
Но новый поворот, и, утонувшая в неистовом вихре наших движений, я заметила, как на востоке, на фоне пробившегося сквозь облака яркого солнечного лучика, начинают зеленеть деревья. Все сильнее и сильнее, по мере того как мы с моим невероятным партнером ускорялись, и вот уже шумит зеленой листвой Великий лес, шумит река вдалеке, стоит туман над деревьями и взлетают испуганной стаей птицы. Живые птицы!
— О, зачарованный артефакт… — невольно вырвалось у меня детское, распространенное еще в артефакторской школе ругательство.
— Да, забавно, — насмешливо-саркастично, но, по-моему, тоже крайне удивленно произнес тот, с кем я только что танцевала.
Он остановился, крепко обнимая меня за талию и с силой прижав к себе. Я не находила в этом ничего возмутительного, отчетливо понимая: все, что меня удерживает от падения вниз, — это сила крепко обнимающего меня мага. Потому что способностями и навыками левитирования обладал он, а не я. Что странно, вообще-то редкие некроманты могли летать утром, ночь — время нашей силы.
А потом наступил рассвет.
Он окружил светом, льющимся сквозь стремительно спадающие с нас облики, просвечивая насквозь мое несуществующее платье, окружая ореолом солнечного сияния…
И я с интересом посмотрела на держащего меня в объятиях мужчину, ожидая, когда с него спадет маска, но маг… иронично-насмешливо улыбнулся и, склонившись к моим губам, прошептал:
— Кодекс ежегодного зимнего аранийского всенекроманского бала-маскарада…
Поцелуй был сладким… Нежным, как дуновение ветерка. Опьяняющим, как то самое королевское вино… Изумительным, как цветение ночного лотоса над зачарованными озерами… Восхитительным, как полет бабочки… Упоительным, как танец в разрушающемся замке…
— Спасибо за эту прекрасную ночь. Не открывай глаза.
Я не послушалась, распахнула ресницы, но все, что увидела, — истаивающий призрак эльфа, сотворившего великолепную ночь ежегодного аранийского бала…
А в следующее мгновение поняла, что солнечный свет и от меня оставляет лишь воспоминание! Невероятное, удивительное, сказочное воспоминание об этой волшебной ночи…
Глава девятая
Вежливый Эдвин
Вспыхнул свет!
