в собственном саду, под цветущим деревом вишни. Это была официальная версия. Реальная отличалась кардинально — артефактор Кхад был казнен по приказу короля нашего Четвертого королевства за отказ от сотрудничества с короной. Приказ привели в исполнение некроманты из приближенного ко двору рода. Они убили его, затем подняли уже послушное их воле умертвие, и вот оно вскрыло все тайники, попутно убив всех домочадцев и слуг артефактора, а затем изобразило собственное самоубийство под цветущей вишней…
— Ну же, солнышко мое, где вопросы? — поторопил дядя Тадор.
Рядом в реке плеснула огромная рыбина, зеленой листвой зашумел лес, в траве неподалеку пискнула мышь, а следом закричали птенцы тетерева, и почти сразу появилась их встревоженная мать. Проследив за ее взглядом, я увидела змею, которая сейчас очень осторожно, стараясь не привлекать внимание дяди Тадора, отползала обратно в траву. Вообще, это был ее камень, и она любила здесь греться, но очень не любила нас с дядей. С месяц назад эта старая, внушительного размера кобра решила возмутиться нашим вторжением на ее территорию, после чего весь полдень, частично погруженная в стазис, служила учебным пособием для меня. Дядя Тадор лепил из нее и знак бесконечности, и круг, и даже указку, после чего отпустил, выведя из стазиса. Но кобра урок запомнила и теперь старательно избегала встреч.
— Ну здравствуй, ползучая, — насмешливо произнес дядя Тадор, взглянув на кобру.
Та зашипела для порядка, даже капюшон раскрыла, но частично и словно извиняясь, а после уже собиралась исчезнуть, но тут артефактор поднялся, спрыгнул с валуна и, указав на камень, добродушно сказал:
— Давай, иди грей старые кости, нам все равно уходить пора.
Неведомо как понявшая смысл его слов кобра тут же ускоренно поползла на камень, взобралась на него и свернулась под солнцем, блаженно прикрыв глаза. Дядя Тадор, с улыбкой взглянув на нее, направился ко мне, а когда снимал меня с камня, я заметила:
— Она тебя не боится.
— Змея? — переспросил он. — Ей нет смысла меня бояться, я ее не трону, потому что не боюсь. Поняла, о чем я?
Соскользнув на землю, я передала слишком тяжелую для меня книгу дяде Тадору и, едва он взял меня за руку, чтобы вести домой, тихо спросила:
— Король Даграэш Первый приказал убить артефактора Кхада, потому что боялся его?
— Да, Риа, — подтвердил дядя.
— Люди всегда уничтожают то, чего боятся?
— Снова да. — Тадор вел меня вверх по склону, искоса поглядывая.
Ему нравилось наблюдать, как я размышляю, как строю предположения и делаю выводы. И я свой сделала:
— Ты сказал, что я стану великим артефактором, значит, меня тоже будут бояться?
Я ожидала просто ответа, как и всегда, прямого, честного, все объясняющего или направляющего, но ответа. А дядя Тадор почему-то остановился, сжал мою ладонь и, глядя вверх, туда, где за границей пригорка начиналось синее небо, глухо произнес:
— Нет, Риа, к сожалению, нет. Страх станет последним чувством, что ты будешь вызывать у людей. Я совершил ошибку, девочка моя, жаль, счет выставят тебе.
Я, уже знавшая о том, что бывают долги чести, радостно ответила:
— Если это твой долг, я оплачу его, как и положено ученице, как только вырасту. Не переживай, ты же знаешь, я справлюсь.
Дядя Тадор посмотрел на меня, улыбнулся и сказал.
— Как только вырастешь? Твое взросление — мой самый страшный кошмар, солнышко. Но мы к тому времени будем далеко, очень далеко от людей, Риа, и все будет хорошо.
* * * Я проснулась и обнаружила себя лежащей на диване в кабинете лорда Гаэр-аша, укрытой легким пуховым одеялом, настолько теплым, что я ничуть не удивилась тому, что мне приснилось солнце и нагретый его лучами камень.
Удивило все остальное. Сам сон. Обрывочные фразы, которые я, кажется, слышала из разговора Норта и ректора…
Слова, сказанные дядей Тадором…
— Выспалась? — оторвав взгляд от массивной, потемневшей от времени книги, которую читал, сидя за столом, спросил лорд Гаэр-аш.
Неуверенно кивнула.
— Проспала весь день, — сообщили мне.
Тьма, я пропустила тренировку!
— Поверь, это не стоит твоих волнений, — вдруг произнес лорд Гаэр-аш.
Нахмурившись, настороженно спросила:
— Что не стоит моих волнений?
