Мэйсон шутил, но я такие шутки находил не смешными.
Сколько раз меня обзывали так, а то и похуже? Сколько раз Крис Саммерс бил меня в грудь кулаком, сбивал кепку с моей головы, больно щипал?
Я постарался отмахнуться от воспоминаний о том, что делал и говорил Крис Саммерс. Он больше никого не обзовет пидорком. Он мертв.
Мэйсон потер ушибленное плечо.
– Блин, приятель, я просто шутил.
– Извини, – пробубнил я.
Мы несколько минут шли молча, затем я спросил:
– Как думаешь, они устроят какое-нибудь… ну, не знаю… собрание по этому поводу?
Мейсон сделал последнюю долгую затяжку и щелчком отправил окурок на тротуар. Спустя четыре шага я раздавил его подошвой.
– Не-а. Думаю, они не захотят об этом вспоминать. Сделают вид, будто ничего и не было. У Бриджет отец работает строителем. Она сказала, что они все там отремонтировали и покрасили. Столовая теперь сама на себя не похожа.
Мы свернули со Старлинг-стрит и ступили на футбольное поле, заросшее после лета. Перед нами возвышалась школа – гудящий энергией людской муравейник. У тротуара лениво урчали автобусы, из них гурьбой вываливались девятиклассники, одетые в новенькую накрахмаленную одежду. Машины резко тормозили, сигналили, объезжали одна другую в поисках свободного места. Стоящий на тротуаре мистер Энгерсон направлял учеников. Мне вспомнилось, как его передразнивали Ник и Вал: «Мальчики и девочки, поступайте сегодня разумно. Ученики, давайте проявим наш школьный дух и будем вести себя как леди и джентльмены».
– Дьюс и Стейси, – указал Мейсон на целующуюся на трибунах парочку.
Они сидели на нашем обычном месте, в дальнем от школы конце, там, где нас не мог засечь Энгерсон. Рядом пристроились Лиз с Ребеккой. Раньше здесь встречались все наши друзья. Но в этом году мы будем не в полном составе.
Естественно.
Ник мертв.
Валери… никто не знал, что в эти дни происходит с Валери.
Мы размашистым шагом пересекли поле и стали подниматься к друзьям на трибуну. Мэйсон принялся громко и пошло стонать.
– О, Дьюс! – противненько затянул он. – О, Дьюс, я вся горю из-за тебя! Из-за тебя мне в голову лезут непристойные мысли!
Дьюс отлепился от Стейси.
Стейси вытерла размазавшийся по подбородку блеск для губ и показала Мэйсону средний палец.
– Это предложение? – приподнял брови Мэйсон. – Оригинально.
Стейси закатила глаза.
– Привет, Дэвид, – поздоровалась она со мной.
Дьюс в знак приветствия кивнул.
– Привет, – ответил я.
Мы уселись, ощущая некоторую неловкость. Ребята все лето провели вместе, радуясь жизни. А я в одиночестве сидел дома, снова и снова прокручивая в голове случившееся второго мая, смотря новости по телевизору и прекрасно сознавая: полиция ищет информацию, которую я могу, но слишком боюсь ей дать.
– Подстригся. – Стейси провела ладонью по ежику моих волос.
– Смахиваешь на сержанта-инструктора строевой подготовки, – усмехнулся Дьюс.
Он встал, прошел мимо меня и начал спускаться с трибун. Все последовали за ним. На дорожке Дьюс развернулся и отдал мне честь:
– Есть, сэр! Так точно, сэр!
– Очень смешно, – проворчал я.
Дьюс с Ником были лучшими друзьями, а Дьюс вел себя так, словно Ник просто забил на уроки, делов-то. Меня же сковывал ужас, возрастающий с каждом шагом, приближающим меня к двойным дверям школы.
Может, Крис Саммерс был прав насчет меня? Может, я слишком чувствительный? Может, я веду себя как девчонка?
