– Что у вас тут?
От тревоги в моем теле напрягся каждый нерв. В глубине глаз Ника таилось какое-то темное и сильное чувство, как тогда в подвале, когда я увидел перечеркнутые имена в Списке ненависти. Только сейчас его взгляд заставил меня серьезно занервничать.
– Ничего особенного, – отозвался Ник. – Тусим, как обычно.
– И кое в чем практикуемся, – добавил Джереми хриплым голосом. – У нас тут сегодня своя школа. Только безо всяких придурков. Школа корректировки поведения. – Он засмеялся. – Урок вот-вот начнется. Твое поведение не нужно подкорректировать, Пи-Ви?
Я скорчил мину и, проигнорировав его, обернулся к Нику.
– Давно не виделись.
– Оставь его, – сказал Ник Джереми. – Дэвид – нормальный парень. – Он подошел к нам, и я заметил в самом центре банки, которую он держал в руке, рваную дыру. – Я приду завтра в школу. Нужно кое с чем разобраться.
– С чем? – Я все глядел на банку в его руке.
Ник, прищурившись, посмотрел на озеро.
– Неважно, – ответил он. Замолчал. Потом спросил: – Ты когда-нибудь думал об этом, Дэвид?
– О чем?
– О них. О Крисе Саммерсе, Эбби Демпси, Джейкобе Кинни и двуличной сучке Джинни Бейкер? Когда-нибудь задавался вопросом, почему они себя так ведут? Как думаешь, если бы у нас было все то, что есть у них – машины, деньги, любящие мамочки и папочки, огромные дома, – мы бы были такими, как они? Или у них это что-то врожденное и они бы вели себя так вне зависимости от того, все ли у них есть или ничего? Я к тому, что… может, они просто… плохие люди? Ошибка природы?
– Никогда не думал об этом. – Мне опять стало как-то не по себе. Когда, интересно, Ник стал человеком, с которым чувствуешь себя так неуютно?
Ник смял банку и бросил на камни у наших ног.
– Да. Наверное, ты мыслишь не так, как мы. Ты – хороший парень.
– Мы узнаем, – заговорил Джереми. – Узнаем, насколько они ущербные людишки. Да, Пи-Ви?
– Оставь его, – повторил Ник.
– Что? – изобразил саму невинность Джереми. – Пи-Ви знает, что я просто языком мелю. Знаешь что, Пи-Ви? Приезжай после к моему двоюродному брату в Уорсо. Мы собираемся порыбачить. Ты любишь рыбалку?
– После чего? – уточнил я, не уверенный в том, хочу ли услышать ответ.
– Не обращай на него внимания, он обкуренный, – сказал Ник. – Нужно отвезти его домой, а то несет разный бред. Ты тоже уезжай.
Мне не хотелось уезжать. Казалось, если я сейчас уеду, это будет означать, что я согласился на что-то опасное. Словно я стал частью секрета, которого толком не знаю, но знаю достаточно, чтобы бояться. Но быть замешанным в чем-то, чем тут занимаются Ник и Джереми, тоже не хотелось. Я чувствовал себя с ними не в своей тарелке. Поэтому взял велик и укатил. А когда они остались позади, ощутил облегчение.
Не знаю почему, но я чувствовал необходимость проверить, как дела в школе, и убедиться, что там все нормально. Вместо того чтобы поехать домой, я покатил прямо в «Гарвин».
Уроки уже закончились, и Валери сидела на трибуне, выводя черной ручкой на джинсах слово «БОЛЬ». Похоже, она разрисовывала себя целый день. Ее джинсы покрывали слова и рисунки, разрезы и скрепки. Она была ходячей голой эмоцией.
– Я тоже хочу порисовать, – сказал я, сев рядом с ней. Достал из блокнота ручку и накарябал на ее колене смайлик.
Валери тут же зачеркнула глазки смайлика крестиками.
– Ого, да ты не в настроении, – поддразнил я ее.
– Джессика Кэмпбелл… – Вал покачала головой. – Неважно. Не знаю, почему я никак не забью на это. И почему она не перестанет меня доставать. Хочет ненавидеть меня? Пусть. Но почему бы тогда не вести себя так, будто меня не существует? Зачем вечно цепляться ко мне?
Я пририсовал смайлику «ирокез» и гневно сведенные брови над зачеркнутыми глазами.
– Не знаю. Может, она просто плохой человек.
Валери посмотрела на меня, ее ручка застыла над джинсами.
– Забавно, мы с Ником вчера как раз говорили об этом же.
Двенадцатый класс
Через десять дней выпускной, и все только и говорят об окончании школы. Второго мая провели минуту молчания. Если не считать этого, то кажется, все забыли, что в нашем классе не будет хватать выпускников. Не прошло и четверти часа после минуты молчания, как Джейкоб Кинни – вроде как лучший
