– Итак, расскажи мне что-нибудь о Валери, – попросил доктор Хилер в нашу следующую встречу. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и перекинув ногу через подлокотник.
Я передернула плечами. Как бы меня ни раздражали вечное присутствие мамы и ее встревоженные взгляды, я пожалела о том, что она не осталась с нами на этом сеансе.
– О том, почему я говорила о самоубийстве и так сильно ненавидела людей?
Доктор Хилер покачал головой.
– Нет, расскажи мне о себе. Что ты любишь? Что умеешь? Что для тебя важно?
Я окаменела. Для меня давно уже не было ничего важнее произошедшей в школе стрельбы. И не знаю, будет ли когда-то в будущем.
– Ну хорошо, давай начну я, – улыбнулся доктор Хилер. – Я ненавижу приготовленный в микроволновке попкорн. Я чуть не стал адвокатом. И я могу сделать сальто-мортале назад. А ты? Расскажи мне о себе, Валери. Какая музыка тебе нравится? Какое мороженое ты любишь?
– Ванильное. – Я пожевала губу. – Мне нравится воздушный шар, – указала на потолок, под которым висел деревянный воздушный шар. – Он такой красочный.
Доктор Хилер проследил за моим взглядом.
– Да, мне он тоже нравится. Отчасти из-за того что он замечательно смотрится, отчасти из-за парадокса. Он весит тонну. В этом кабинете все может летать. Что бы ни тянуло его вниз. Даже деревянные шары. Здорово, правда?
– Ого! – поразилась я, рассматривая воздушный шар. – Мне бы такое и в голову не пришло.
– Мне тоже, – ухмыльнулся доктор Хилер. – Это придумка моей жены. А я ей пользуюсь вовсю.
Я улыбнулась. С ним было так спокойно и хорошо. Хотелось всем поделиться.
– Мои родители ненавидят друг друга, – вырвалось у меня. – Это сойдет за важное?
– Только если ты сама считаешь это важным, – ответил доктор Хилер. – Что еще?
– У меня есть младший брат. Он классный. Хорошо относится ко мне. Мы не ссоримся, как некоторые братья и сестры. Я немного волнуюсь за него.
– Почему ты волнуешься за него?
– Потому что у него такая сестра. Потому что в следующем году ему придется учиться в «Гарвине». Потому что ему нравился Ник. Эм… Смена темы.
– Ванильное мороженое, несчастные родители, классный брат. Ясно. Что еще?
– Я люблю рисовать. Ну, мне нравится живопись.
– О! – воскликнул доктор Хилер. – Уже кое-что! Что ты любишь рисовать?
– Не знаю. Я давно ничего не рисовала. С детства. Не понимаю, с чего ляпнула это.
– Ничего страшного. Значит, теперь у нас есть ванильное мороженое, несчастные родители, классный брат и любовь к рисованию, но это под вопросом. Что еще?
А все не так просто, как мне казалось. Пошевелив мозгами, я выдала:
– Я не смогу сделать сальто назад.
– Ну и ладно, – улыбнулся доктор Хилер. – Я тоже не могу его сделать. Я тебя обманул. Но ведь было бы здорово научиться?
– Наверное, – рассмеялась я. – Но сейчас я даже нормально ходить не могу, – показала я на ногу.
Он кивнул.
– Не волнуйся. Не успеешь оглянуться, как снова забегаешь. Может, и сальто научишься делать. Кто знает.
– С меня сняли обвинение, – сказала я. – Ну, в стрельбе.
– Знаю. Поздравляю тебя.
– Можно задать вам вопрос?
– Конечно.
– Когда вы разговариваете с мамой… на ваших сеансах… она обвиняет во всем меня?
– Нет.
– Она говорит о том, как сильно ненавидела Ника и сколько раз убеждала меня с ним порвать? Говорит, что я заслужила эту пулю?
Доктор Хилер покачал головой.
– Твоя мама никогда не говорила ничего подобного. Она беспокоится. Печалится. Обвиняет себя. Она считает, что должна была получше присматривать за тобой.
– Наверное, она хочет, чтобы вы пожалели ее и возненавидели меня так же, как все остальные.
– Она не ненавидит тебя, Валери.
