кругом партами. Джессика сидела среди них и что-то горячо говорила. Миссис Стоун, педагог-консультант ученического совета, расположилась чуть сбоку от них за своим столом. Она положила ногу на ногу, из-за чего туфля на одной ступне съехала с пятки и болталась на пальцах. Мне вспомнилась увиденная в газете фотография, сделанная сразу после стрельбы, – лежащая на дорожке перед школой туфелька на шпильке, владелица которой то ли слишком боялась вернуться за ней, то ли была ранена, то ли убита.
Неужели всего год назад мы сидели в актовом зале, слушая выступления кандидатов в ученический совет? Неужели всего год назад мы с Ником, сидя со своими одноклассниками в разных концах зала, нашли друг друга взглядами и, наблюдая за поднимающимися на сцену кандидатами, закатывали глаза и жестами показывали то, чего не могли сказать вслух?
– Ты за кого сегодня голосовал? – спросила я его, когда мы встретились вечером.
Обнаженный по пояс, он лежал рядом со мной в палатке, которую мы установили за его домом. С тех пор как потеплело, мы приходили сюда каждый день. Уединившись в палатке, мы читали друг другу и обсуждали важные для нас темы.
Ник включил фонарик и направил луч на потолок. В его свете затанцевал паук, пытавшийся добраться до самого верха палатки. Я тогда подумала: что он будет делать, достигнув цели? А может, вся его жизнь только и заключается в том, чтобы добраться до вершины чего-то?
– Ни за кого, – мрачно ответил Ник. – С чего я должен был за кого-то голосовать? Мне плевать, кто из них выиграет.
– А я вписала Гомера Симпсона[11], – сказала я, и мы засмеялись. – Надеюсь, Джессика Кэмпбелл не станет президентом.
– Ты же знаешь, что станет, – отозвался Ник.
Он выключил фонарик, и в палатке стало еще темнее, чем раньше. Я ничего не видела, но ощущала исходящее от Ника тепло. Поерзав в своем спальном мешке, я почесала икру одной ноги пальцами другой. Теперь, когда паук пропал из виду, я была уверена, что он ползет по мне, покоряя новую вершину.
– Как думаешь, в двенадцатом классе все будет по-другому? – спросила я.
– Перестанет ли Джессика Кэмпбелл звать тебя Сестрой смерти, а Крис Саммерс вести себя как придурок? Нет.
Мы помолчали, слушая хор лягушек, квакающих у раскинувшегося слева от палатки пруда.
– Не будет ничего по-другому, если мы сами ничего не изменим, – очень тихо добавил Ник.
У меня слегка закружилась голова, и я прижалась лбом к прохладной кирпичной стене возле двери в кабинет ученического совета. Сейчас успокоюсь немного, сделаю несколько глубоких вдохов и уйду. Мне это не по силам. Я не справлюсь. Погибли люди. Сейчас как раз тот случай, когда «все зашло слишком далеко, чтобы это можно было исправить».
Приоткрылась дверь. Должно быть, кто-то меня увидел.
– Привет. Спасибо, что пришла.
Я покосилась на стоявшую в дверях Джессику. Она жестом пригласила меня зайти. Я последовала за ней на автопилоте.
На меня все уставились. Сказать, что не все смотрели дружелюбно, было бы преуменьшением. Скорее, никто не смотрел на меня по-доброму. Даже Джессика. Ее лицо стало по-деловому бесстрастным, как у человека, сопровождающего заключенного на смертную казнь.
Меган Норрис смотрела на меня из-под полуопущенных век, чуть скривив губы и нетерпеливо подергивая под партой коленями. Я встретилась с ней взглядом. Она возвела глаза к потолку, а потом уставилась в окно.
– Хорошо, – сказала Джессика, опустившись на стул.
Я села рядом с ней, судорожно прижимая к груди учебники. Казалось, я вот-вот потеряю сознание. Сделав глубокий вдох, я досчитала до десяти и медленно – и насколько возможно, беззвучно – выдохнула.
– Хорошо, – повторила Джессика и переложила на столе какие-то бумаги. – Я поговорила с мистером Энгерсоном. В наше распоряжение отдадут северо-западный угол внутреннего двора, прямо у дверей в столовую. Мы можем установить там все что хотим при одобрении родительского комитета. Получить его будет несложно.
– Навсегда отдают? – уточнил Микки Рэндольф.
– Да, – кивнула Джессика. – Мы проведем памятную церемонию на выпускном, но можем также воздвигнуть мемориал.
– Поставить статую, например, – предложил Джош.
– Или посадить дерево, – воодушевилась Меган, на мгновение позабыв о том, что своим присутствием я оскверняю ее личное пространство.
– Статуя дорого обойдется, – заметила миссис Стоун. – У нас есть на это деньги?
Джессика снова покопалась в бумажках.
– Родительский комитет обещал выделить на мемориал некоторую сумму. Да и у нас счет не пуст. И деньги, вырученные с продаж… пончиков…
Повисло неуютное молчание. Пончики не продавали с прошлого года. С того дня как лучшая подруга Джессики Эбби Демпси была убита, продавая их второго мая.
Джессика прочистила горло.
