Я ахнула и громко спросила:
– Джинни Бейкер?
Девушки растерянно посмотрели на меня.
– Что?
Я подошла к ним.
– Старшеклассница, которая пыталась покончить с собой. Ты сказала, ее зовут Джинни. Джинни Бейкер?
– Точно! – щелкнула пальцами девушка. – Ты ее знаешь?
– Да.
Я поспешно вернулась к своему шкафчику и закинула в него учебники. Хлопнула дверцей и направилась в административный корпус. Миновав секретарей, ворвалась в кабинет миссис Тейт. Она подняла на меня встревоженный взгляд.
– Я только что узнала о Джинни, – выпалила я, пытаясь отдышаться. – Вы не могли бы подкинуть меня к больнице?
В вестибюль психиатрического отделения больницы «Гарвин Дженерал» я вышла из лифта, прикусив ладонь. Меня подташнивало от страха. Казалось, оплошай я хоть чуть-чуть – и ко мне тут же кинутся из-за угла санитары, повяжут смирительной рубашкой, затащат в мою бывшую палату и заставят ходить на чеканутые групповые сеансы терапии. Заставят слушать идиотские высказывания доктора Дентли: «Позвольте мне повторить то, что я слышал, мисс Лефтман. Позвольте составить свое мнение о вас».
Я подошла к стойке регистрации. На меня подняла взгляд коротко подстриженная медсестра. Странно, но я не узнала ее. То ли пока я лежала тут, сознание затуманивали таблетки, то ли она новенькая. Скорее, верно последнее, так как медсестра тоже не выказала узнавания.
– Да? – спросила она с таким настороженным и подозрительным выражением лица, какое свойственно всем медсестрам психиатрического отделения. Будто я задумала испортить ей рабочий день, подготовив побег пациента.
– Я пришла навестить Джинни Бейкер.
– Вы член ее семьи? – Медсестра копалась в бумагах на своем столе, словно меня рядом нет.
– Сводная сестра, – солгала я, удивившись, с какой легкостью это сделала.
Медсестра оторвала взгляд от своих бумажек. Судя по выражению ее лица, она мне не поверила. Но что она могла сделать? Потребовать у меня тест ДНК? Вздохнув, медсестра кивком указала себе за плечо.
– Палата 421, слева, – сказала она и вернулась к бумагам.
Я прошла мимо ее стойки в коридор, надеясь не столкнуться с кем-нибудь, кто прекрасно знает, что я не падчерица семьи Бейкер. Особенно с доктором Дентли. Глубоко вздохнув и не давая себе времени передумать, я вошла в палату 421.
Джинни лежала на кровати с приподнятым изголовьем, в окружении мониторов, с капельницей в руке. Она слепо смотрела на экран телевизора. На прикроватном столике перед ней стоял большой пластиковый стакан с полосатой согнутой трубочкой. Рядом с постелью сидела ее мама. Она тоже смотрела телевизор, по которому шло какое-то мелодраматичное дневное ток-шоу. Они не разговаривали. И похоже, обе сегодня не причесывались.
Миссис Бейкер первая заметила меня, когда я вошла в палату. Узнав, напряглась и слегка приоткрыла рот.
– Простите, что отвлекаю вас, – пропищала я.
На меня взглянула Джинни.
Боже, как же изуродовано ее лицо. Как мне ее жаль. Вид ее поврежденных скул и разодранных губ сильно шокирует.
– Что ты здесь делаешь? – тихо спросила она.
– Простите, что отвлекаю вас, – повторила я. – Можно с тобой поговорить?
Мама Джинни поднялась и встала за спинкой стула, словно отгораживаясь от меня. Казалось, она в любой миг схватит свой стул и начнет им отбиваться. Джинни посмотрела на маму и перевела взгляд на меня. Они обе промолчали. Я шагнула вперед.
– Я лежала в палате 416, – сказала я, почему-то посчитав это важным. – Лучше находиться на этой стороне коридора, потому как начиная с палаты 450 лежат те, кто страдает бессонницей.
В этот момент раздался знакомый голос и скрип подошв дешевых туфель. Сейчас меня вышвырнут отсюда. Как же не вовремя он пришел! Я еще не знала, что скажу Джинни, но мне необходимо было с ней поговорить.
– Как сегодня дела у Джинни? – спросил вошедший за моей спиной.
Доктор Дентли.
Прощупывая на запястье Джинни пульс, он без умолку болтал о том, каким чудесным был сеанс групповой терапии, и интересовался, как Джинни себя чувствует и как она спала. Он далеко не сразу заметил, что обе Бейкер все еще таращатся на меня. Заметив, обернулся.
На его лице отразилось удивление.
– Валери? Что ты здесь делаешь?
