Я не знала, как продолжить, поэтому лишь произнесла:
– Прости.
– Знаешь, как было у Йейтса во «Втором пришествии»? «У добрых сила правоты иссякла, а злые будто бы остервенились»? [7]
– Да, мы его читали на занятиях по углубленной программе.
– Я думаю, что недостаток веры в собственную правоту – гораздо хуже. Потому что в этом случае тебя просто несет течением, понимаешь? Ты – всего лишь пузырек в прибое империи.
– Хорошо сказано.
– Стащил у Роберта Пенна Уоррена. Меткие фразы у меня всегда ворованные, потому что сила правоты иссякла.
Мы ехали через реку. С моста было видно Пиратский остров.
– А знаешь, твоей маме не все равно. Большинство взрослых внутри – пустые. Они пытаются наполнить себя выпивкой, или деньгами, или Богом, или славой, или чем-то еще, чему поклоняются. И все это разлагает их изнутри, пока не останется ничего, кроме тех самых денег, или выпивки, или Бога, в которых человек искал спасения. И мой отец такой же – на самом деле он исчез много лет назад, вот почему, наверное, меня не особенно зацепило. Я хочу, чтобы он вернулся, но уже слишко давно хочу. Взрослые думают, что они имеют силу, а в реальности наоборот – сила имеет их.
– Паразит считает себя хозяином, – уточнила я.
– Да, – ответил он. – Да.
Когда мы подошли к дому, сквозь стеклянную стену я разглядела в столовой на одном конце огромного стола тарелки и бокалы для двоих. Между ними мерцала свеча. Весь первый этаж заливал мягкий золотистый свет. Мой желудок вывернулся наизнанку, есть я не хотела, но все-таки пошла за Дэвисом внутрь.
– Похоже, Роза приготовила нам ужин. Надо попробовать хотя бы немножко из вежливости.
– Привет, Роза, – сказал он. – Спасибо, что задержалась.
Она заключила его в широкие объятия.
– Я сделала вегетарианские спагетти.
– Не стоило.
– Дети у меня взрослые, так что ты и Ноа – мои единственные мальчишки. А уж когда ты сказал, что у тебя свидание с девушкой…
– Не с девушкой, а с подругой детства.
– Из подруг детства получаются самые лучшие девушки. Вы ешьте. Увидимся завтра.
Она еще раз обняла его и поцеловала в щеку.
– Отнеси что-нибудь наверх, пусть Ноа тоже поест. И уберите за собой. Вытереть тарелки и сложить их в посудомойку не так уж трудно, Дэвис.
– Понял.
– У тебя такая странная жизнь, – заметила я, когда мы уселись за стол.
Передо мной стоял «Доктор Пеппер», а перед ним – «Маунтин дью».
– Наверное, – согласился Дэвис и поднял свою баночку. – Выпьем за странности.
– За странности.
Мы чокнулись и сделали по глотку.
– Роза тебе как мать, – сказала я.
– Конечно. Она меня знает с младенчества и заботится о нас. Но ей за это платят, знаешь? И если бы не платили… в смысле, ей бы пришлось найти другую работу.
– Ну, да.
Полагаю, родители – те, кто любит тебя не за деньги, а просто так.
Дэвис поинтересовался, как у меня дела, и я поведала, что мы с Дейзи чуть не поссорились. Я спросила, как прошел его день в школе.
– Нормально, – ответил он. – У нас там ходят слухи, что я убил не только папочку, но и маму, поэтому… Не знаю. Нельзя принимать это близко к сердцу.
– Такое любой примет близко.
– Переживу, а вот за брата волнуюсь.
– Как он?
– Забрался ко мне в кровать вчера и плакал. Я почувствовал себя так плохо, что одолжил ему Железного человека.
– Мне очень жаль.
– Он просто… Наверное, в какой-то момент понимаешь: тот, кто о тебе заботится, – всего лишь человек. Он не всесилен и не может защитить тебя от
