Ей было странно, что он летит в дальнюю даль, на другой конец света, о котором ей все представлялось, что там зима, метель, висит фонарь на железном крюку и мотается на ветру.
Нэнси любила раз и навсегда заведенный порядок их жизни. В одно и то же время Роберт приезжал с работы (восемь после полудня), одни и те же слова говорил, скинув туфли («наконец-то»), один и тот же сериал они смотрели перед сном вот уже шестой год.
Сериал она включила, отвлеклась.
Через десять часов Нэнси сидела за столом и смотрела в черный экран айфона, как в черную воду. Вода была неподвижна. Роберт как будто в ней сгинул.
Нэнси нажала на круглую кнопку, экран осветился. И вновь погас. Через несколько минут она открыла ноутбук, вошла на сайт аэропорта и увидела объявление о том, что рейс, на котором летел ее муж, исчез. Она разрыдалась, бросилась искать телефоны на сайте, ничего не смогла найти, ничего не понимала, не видела. Надела кроссовки, захватила сумочку и побежала. У лифта опомнилась, вернулась за айфоном. Высморкалась. Вызвала такси.
В аэропорту ей объяснили, что исчезли все рейсы в Россию. До Москвы, до Санкт-Петербурга, до Екатеринбурга с пересадкой в Москве и до Тюмени с пересадкой в Москве.
Служащая за стойкой говорила тихо и спокойно. Нэнси смотрела, как двигаются ее губы. Служащая замолчала. Нэнси постояла и отошла. Огляделась. Люди стояли, сидели, наверное, в ожидании своих рейсов. Пожилая чернокожая женщина смотрела неподвижным взглядом, багажа при ней Нэнси не заметила. Подошла к ней, наклонилась.
— Простите, у вас тоже кто-то полетел в Россию?
Женщина посмотрела на Нэнси изумленно.
— Нет.
— Извините.
— С вами все хорошо?
Нэнси опустилась на корточки и расплакалась, закрыла ладонями лицо.
Ее окружили, принесли воды, помогли сесть на место рядом с Марией (отчего-то Нэнси решила, что чернокожую женщину зовут Марией), утешали, что это какой-то технический сбой. Нэнси показывала черный неподвижный экран айфона. Подошел маленький седой мужчина, сказал, что тоже ждет вестей из России, и посмотрел на часы. Изо рта его пахло мятой. Нэнси сказала Марии:
— Не хочу, чтобы вы уходили.
— Я не ухожу, — отвечала Мария.
Что-то объявляли, Нэнси пыталась понять, расслышать. Айфон молчал.
— Взять тебе кофе? — спросила Мария.
— Не уходите.
— Я вам принесу, — радостно, как показалось Нэнси, вызвался молодой человек, он сидел напротив.
Молодой человек вернулся со стаканчиками, Мария начала пить из отверстия в пластиковой крышке, а Нэнси держала свой стаканчик в руках и растерянно смотрела на молодого человека. Глаза у него возбужденно блестели, он горячо говорил, что не только из аэропорта Кеннеди пропали вылетевшие в Россию самолеты. Из аэропортов всего мира пропали. И дозвониться никому в России невозможно, ни частным лицам, ни организациям.
— И главное, их даже из космоса не видно!
— А что же там на их месте? — кто-то спросил.
— Не знаю. Ничего. Слепое пятно.
— Вроде тумана?
— Не знаю. Непонятно.
И все посмотрели на Нэнси и отвели глаза. Глаза и нос у Нэнси были красные.
— Ты пей кофе, — сказала ей Мария. Нэнси опомнилась и выпила кофе.
Мария взяла из ее неподвижной руки пустую картонку и выкинула в урну.
Молодой человек сидел напротив них и таращился в маленький экран смартфона, наклонялся к нему близко, и лицо освещалось сиреневым бледным светом. Мертвый свет, думалось Нэнси. Пальцы молодого человека скользили по экрану. Вдруг Мария поднялась и пошла по проходу. Нэнси вскочила и бросилась догонять.
Она шла с Марией, куда и зачем — неважно, лишь бы с Марией, большой, теплой. С ней казалось спокойнее, казалось, что все уладится.
Мария завернула в комнатушку. Нэнси следом.
Мария достала сигарету и спросила:
— Куришь?
— Нет. Да.
