— Это замечательно, — сказал Митя и вытянул из тесного ряда книгу. — «Преступление энд наказание», — объявил он. — Открываем. Сейчас, сейчас. Так. Вот. Читайте. Монолог Свидригайлова.
Она взяла у него растерянно книгу.
Всмотрелась в текст.
— Читайте вслух.
— Не буду.
— Почему?
— Это отвратительно.
— Что именно?
— Этот человек. Он весь.
— Как думаете, сам себе он нравится?
— Не знаю. Нет.
— Положим. Не то чтобы я с этим вот прям так соглашаюсь, но — положим. Прочитайте именно так — от лица человека, который сам себе отвратителен.
— Но я же не актерскому мастерству пришла здесь учиться.
— А чему вы пришли учиться?
— Я уже объясняла.
— Повторите.
— Говорить.
— Да вы умеете вроде.
— Меня не слышат.
— Я — слышу.
— Не слушают. Не вы. На работе. И не только. Я объясняла.
— А его — слушают?
— Свидригайлова? Да.
— Тогда попробуйте влезть в его шкуру.
— Он мне противен.
— Вы сказали, что он сам себе противен.
— Уже не знаю.
— Помните, что с ним в конце концов произошло?
— В Америку уехал, — сказала неуверенно, вопросительно.
— Почти что так. Америка на его языке — тот свет.
— Он умер? — спросила после паузы.
— Застрелился.
— Почему?
— Отчасти вы знаете ответ.
— Сам себе противен?
— Возможно. Читайте. Давайте. Вслух.
Она придвинула к себе книгу. Губами шевельнула и — не смогла прочесть.
— Знаете, когда актерам выпадает играть отрицательных персонажей, они ищут в них человеческое. Попробуйте.
— Попробуйте вы, а я послушаю. Как это со стороны звучит.
— Попробую, но не сейчас, сейчас рано. У вас есть братья-сестры?
— Какая разница?
— У меня не праздное любопытство.
— Можно подумать, я к психологу пришла.
— Вы ходили к психологу?
— Нет. В кино видела. Есть у меня брат, старший. Но мы с ним мало общались, он не с нами жил.
— А что вы обо мне думаете?
Посмотрела удивленно.
