– Почему? – буркнул я недовольно.
– Потому что скорее всего они сами об этом варианте всерьез не думают. Слишком уж удобно плыть по течению.
Барон пробежался пальцами по воздуху.
– Течению… Течению… Куда оно нас несет?
Злоба все-таки вскипела и выплеснулась наружу, прежде чем я смог ее остановить.
– К чему это? – бросил я Барону, нахмурившись.
– Ой, excusez-moi![12] – издевательски поднял руки Барон. – Не хотел задевать больные места. Нет, а все же… Почему они больные? Ты об этом думал?
– Почему мне неприятно думать о разводе родителей? – удивился я.
– Да! Да! – как-то театрально замахал руками Барон, спугнув Виртуэллу с подлокотника. – Тебе уже не пять, и не семь, и даже не десять. Как это тебя касается? Тебе не кажется, что тебе тоже просто приятно плыть по течению?
С такого ракурса я на проблематику нашей семейной ситуации пока не смотрел и серьезно задумался.
– Вот-вот! – подхватил Барон. – Ты взрослый человек, и пора бы стоять выше родительских неврозов, не так ли? К тому же… Не хочется тебе, конечно, об этом напоминать, но все же… Сломанные ребра – это, скажем…
– Не надо! – воскликнул я, вскинув голову. – Я понял! Понял вас… Но все же мне неясно, к чему это сейчас…
– Я просто указываю тебе на твои слабые стороны, как это подобает любому хорошему наставнику, – доверительно наклонился в мою сторону Барон. – Это необходимо. Разве ты со мной не согласен?
– Мои отношения с родителями – моя слабая сторона? – не понял я.
– А ты как думал? – делано удивился Барон. – Привязанность к разрушающим факторам – это ой какая слабая сторона.
– Разрушающие факторы?! – не верил я своим ушам. – Но я им нужен!
– Вот! – щелкнул Барон пальцами, тыча ими в меня, как пистолетом. – Ты им нужен, согласен. Еще как! А они тебе?
– Они – мои родители!
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты вроде уже рожден на этот свет. На этом стоит сказать спасибо и… Хотя это, конечно, тоже еще вопрос. Стоит ли благодарить за то, что ты оказался в этой…
– Так что вы предлагаете? – перебил я его, не на шутку взбудораженный. – Плюнуть на них, как на время, и съехать под мост?
– Ну, во-первых, не под мост, – откинулся Барон на спинку кресла. – А во-вторых, зачем сразу съехать? Я просто предлагаю тебе обратить внимание на то, сколько энергии у тебя высасывают переживания за них. Все-таки ты не в ответе за своих родителей, не так ли?
Сзади что-то царапнуло мою шею, и я почувствовал пух птичьей головы.
– Садись, – похлопал я по своему плечу, и Виртуэлла переместилась на него со спинки дивана. – Только никаких кусаний!
Удивительно, но с попугаем на плече думалось лучше, чем без.
– Не в ответе, – решил я наконец. – Но я также не в ответе за своих друзей, однако хочу, чтобы им было хорошо. За них тоже нельзя переживать?
– Что значит нельзя? – всплеснул руками Барон. – Если это делает тебя счастливым, переживай сколько душе угодно. Хоть в гроб себя сведи! Но только если ты при этом способен наслаждаться жизнью. Или тем, что эта мерзавка-жизнь тебе преподносит. Ну неужели я должен все начинать сначала?
– Нет, я помню, что гедонизм – наша всевышняя ценность, – отозвался я далеким, чужим голосом.
– Я не слышу радости, – полуутвердительно-полувопросительно сказал Барон.
– Я просто не могу так быстро свыкаться со всем, что вы говорите, – признался я. – Но я хочу… Хочу верить вам. Хотя бы потому, что вижу: общепринятый подход к жизни ведет только в беспросветный мрак.
– То есть отталкиваясь от обратного, – несколько обиженно сказал Барон. – Ну что ж… Пусть будет так. Значит, первый урок, о котором я, кстати, говорил тебе уже семь лет тому назад, ты услышал. Однако еще не до конца усвоил… Я понимаю, что на это нужно чертово время. Но услышал и принял. Так?
– Что нельзя чрезмерно привязываться к людям? – переспросил я.
– Нельзя привязываться к деструктивным отношениям, – терпеливо пояснил Барон. – А деструктивные отношения надо научиться распознавать. Это не так-то и легко. Так, значит, как мы определяем уровень деструктивности?
– По тому, плохо ли мне?
– Слишком размыто.
– По тому, что я даю больше, чем получаю? Трачу слишком много энергии?
– Лучше.
– По тому, что страдаю и тем не менее боюсь их потерять?
– Бинго! – обрадовался Барон. – Излишняя привязанность при большой затрате энергии и несущественной отдаче! Страх, Адам! Видишь? Везде он
