Собака в подарок

если тебе известно, кто это, ты должна мне все рассказать.

Она посмотрела на свою руку.

– Ты делаешь мне больно.

Трэвис разжал пальцы так быстро, словно их обжег огонь.

– Прости, – сказал он. – Я не имел права. Просто я…

Он покачал головой.

– Прости меня. Я просто был сам не свой.

Она положила ладонь на его руку.

– Я тебя понимаю, – сказала она. – Я бы тоже разозлилась. Собственно говоря, я разозлилась сама, когда она сказала мне, что сделала это. Я просто… наверное, я просто решила тогда, что она шутит.

Трэвис взял ее руки в свои. Они были такие холодные, и он почувствовал, что Саванна дрожит.

– Кто бы это ни был, – сказал он, – я даю тебе честное слово, этот человек не узнает, кто открыл мне правду. Ты же мне веришь, да?

Она мгновение поколебалась, потом кивнула.

– Тогда прошу тебя, скажи мне. Кто это был?

Саванна отвела глаза и прикусила губу, как будто пытаясь решить, говорить ему или нет. Трэвис едва удержался от того, чтобы схватить ее за плечи и попытаться вытрясти из нее все, что она знает. Когда она наконец снова взглянула на него, в ее глазах стояли слезы.

– Мне очень жаль, – прошептала она. – Это была Рене.

Трэвис отпустил ее руки и отпрянул. Не может быть, подумал он. Рене никогда бы с ним так не поступила. Ведь она знала, как много для него значит эта программа. Она ведь была в зале, когда он получал награду.

Нет, подумал он. В тот вечер она ушла рано. Что сказала ему Марисса?

– Она посмотрела в сторону стойки бара, увидела, что ты разговариваешь с Хэнком, и просто сбежала.

Хэнк! Видимо, тогда Хэнк уже знал, кто распространил этот лживый слух. Увидев, что он говорит с ним, Трэвисом, Рене, должно быть, поняла, что ее хитрость раскрыта. Так что неудивительно, что она сбежала. Лгать по телефону куда легче, чем лгать людям в лицо. Наверняка она поняла, что если Хэнк посмотрит ей в глаза, она себя выдаст.

Каким же я был дураком.

– Почему ты не рассказала мне этого раньше? – спросил он.

– Почему? – Она покачала головой. – Думаешь, я не знаю, что ты обо мне думаешь? Если бы я пришла к тебе и сказала, что в момент слабости Рене призналась мне, что звонила остальным родителям, чьи дети участвуют в программе, и говорила им неправду, разве ты бы мне поверил?

Трэвис замялся.

– Я в этом не уверен, – сказал он.

– А я уверена, что ты бы мне не поверил. Ты бы сказал, что я пытаюсь настроить тебя против нее и разрушить ваши с ней отношения.

Он покачал головой.

– Мне бы хотелось думать, что я бы воспринял эту информацию всерьез.

– Мне бы тоже хотелось так думать, – тихо сказала она. – Но я не могла.

По ее щеке скатилась слеза, она катилась мучительно медленно, и Трэвису показалось, что сейчас его сердце разорвется. Не только потому, что он причинил боль Саванне, но также и потому, что до этого ему казалось, что он, быть может, влюбляется в Рене. Он был потрясен до глубины души. Как он мог так ошибаться?

В это мгновение зазвонил телефон, разрядив повисшее в воздухе напряжение и заставив их обоих вздрогнуть. Трэвис перевел дух и сказал Саванне, что ему нужно ответить. Саванна поспешила удалиться в ванную, а он заставил себя успокоиться и взял телефон.

– Алло? – сказал он.

– Это Трэвис Дил?

– Да, я слушаю.

– Меня зовут Тед Коберн и, думаю, у меня есть для вас хорошая новость.

Глава 29

Все согласились, что это был самый прекрасный сочельник, которые они когда-либо видели. Несмотря на стужу, свет солнца был ослепителен, и окутавший землю тонкий покров снега поблескивал, как россыпь звезд. После напряжения, которое витало в воздухе вчера вечером, Рене чувствовала, что сегодняшнее сияние солнечных лучей – это доброе предзнаменование.

Джек и Уэндел стояли на заднем крыльце, готовя гриль для того, чтобы поджарить на обед котлеты для гамбургеров и колбаски, пока Рене и Меган готовили все остальное на кухне, а дети обустраивали в гостиной свою «больницу для пса». Пес, которого, несмотря на протесты Рене, все теперь называли