— Я — каратель, я не заключаю контракты, а наказываю за провинности, — демон побарабанил пальцами по барной стойке. — Имей в виду на будущее.
— Не пугай парня так сразу, — спокойно попросил Тор, чувствуя, что неприятный момент, в котором опять камнем преткновения стала Фригга, миновал. Наверное, стоило сказать ему спасибо, а ещё лучше принять на вооружение его совет. Одинсон часто замечал, как до странности быстро меняется Танос. В некоторых ситуациях он вёл себя как старший брат Локи, его опора и защита, и с этим парнем приходилось считаться. Будь Тор хоть трижды аннунак, а вступать в серьёзный бой с Таносом как-то не очень хотелось, да и Генуан часто был на его стороне.
— Я просто предупреждаю, — пожал плечами титан.
— Я прямо дрожу от страха, — с вызовом отозвался Грег. То ли спиртное неожиданно ударило в голову, хотя выпил он немного, то ли откровенно задел тон демона, этакий надменный всезнающий гуру. Отчего-то колдуну не пришло в голову, что начинать знакомство с тёмным миром с мелочных дрязг — недостойно, а, с другой стороны, он с готовностью отвечает на грубость грубостью. Танос подобрался, и Тор уже успел обеспокоиться за жизнь контрактника Локи, если ётун затеет свару, Одинсон прикроет не задумываясь, — всё, что связано с Локи, имеет к нему прямое отношение, но каратель вдруг сбавил обороты.
— А ты наглый. Локи, ты его сам родил, что ли? — усмехнулся титан. — Прямо-таки яблочко от яблоньки.
— Ну, вы милуйтесь, а мы в сторонку отойдём, — Лафейсон засмеялся и потянул Тора за собой в сторону танцпола. Одинсон послушно следовал за любовником, не вполне понимая, зачем Лафейсон оставил своего хрупкого контрактника с братом, который одним пальцем может раздавить наглого смертного.
Приятная мелодия из 80-х волной накрыла танцплощадку, композиция медленная и тягучая.
«Возвращаюсь в дождливый четверг домой, вспоминая твой мягкий голос», — Одинсон привычно притёрся к своему демону, обхватил талию руками, заглядывал в его смеющиеся глаза, а тот жмурился, как кот, и улыбался, как счастливый и обкуренный наркоман.
«Я включил свет, телевизор и радио, но так и не смог убежать от твоего призрака», — Лафейсон опустил ладони на плечи белокурого демона, внешне так похожего на ангела.
«Куда всё ушло? Куда делся мой привычный мир?», — глаза у Локи светились, словно изумруды, кажется, он был чем-то впечатлён или удивлен, а ещё искорки-загадки вспыхивали в зелёных омутах.
— Что?
— А говоришь, меня ничем не удивить, — чуть пожал плечами Лафейсон, он пальцами перебирал светлые локоны любовника. — Ты заметил, как Танос смотрел на Грега?
— А как он смотрел? — удивился Тор.
— Такой вальяжный и грозный…
— Не понимаю, — покачал головой Одинсон, он глянул в сторону бара. Лафей и Фригга уже пробирались через толпу обратно, Тор скуксился, бросив взгляд на мать, парочка оказалась возле Таноса и Грега, своим появлением они немного разрядили обстановку. — Грег ему явно не по нраву.
— Как раз наоборот, — мелодично протянул Лафейсон, плавно повёл бёдрами. — Он смотрел на него, как ты на меня, когда зажал тогда в лифте. Ты хоть помнишь, как первый раз пил мою кровь?
— Отлично помню, — сощурился Одинсон. — Тем хуже для Грега, когда я зажал тебя в лифте, я хотел тебя проучить, я вовсе не думал, что из этого получится.
— Ах, вот как?! — взбрыкнул зеленоглазый, выпутываясь из капкана горячих рук, сделать это, правда, было довольно сложно. Одинсон не давал и шанса выбраться.
— Ну, не злись, змеюка, — примирительно прошелестел Тор, касаясь губами прохладного виска, Локи сразу же примолк, незатейливая ласка утихомирила возмущение. — Ты — самое лучшее, что со мной случилось. Если бы мне дали выбор снова прожить эту жизнь, я бы выбрал этот путь, ведь он привёл меня к тебе.
— Когда ты говоришь такие слова, я готов простить тебе всё, — Лафейсон ухмыльнулся.
Тор вздохнул и задумчиво поинтересовался.
— Ты никогда не говорил, что так близко к сердцу воспринимаешь мои натянутые отношения с матерью. То, что сказал Танос… Я оскорбляю твои чувства, да?
— Я буду благодарен хотя бы за то, что в моём присутствии ты не будешь выказывать в её сторону такой пагубной реакции, — пожал плечами Локи.
— Ты мог бы сам об этом сказать, уже давно.
— А я думал, ты сам заметишь, — сощурился Лафейсон, он напрягся, стал двигаться как-то нехотя. — Послушай, я всё понимаю, ты её не перевариваешь, и у тебя есть на это причины, но она пытается с тобой помириться, а ты отталкиваешь её снова и снова. Ты не обязан любить её, даже слушать, но прояви хотя бы немного уважения — она дала тебе жизнь, да-да, у них с Малекитом была своя цель, но она — часть этой жизни, часть нашей с
