– Картины, которую она хотела приобрести. Меня зовут мисс Шарлотта Руа, я художница, и…
Дверь перед моим носом захлопнулась с непочтительным грохотом. Слегка опешив от такого, я пару секунд смотрела на вышеозначенную женщину с гнездом извивающихся тварей на голове, а потом схватилась за молоток снова. Выразительно стучала до тех пор, пока холл не превратился в музыкальную шкатулку, а снова распахнувший дверь дворецкий не прошипел мне в лицо:
– Что вам нужно?
– Я вам только что сказала, что мне нужно, – поражаясь собственной смелости, шагнула в дом так быстро, что он даже не успел меня задержать. – Ее светлость ждет моего ответа, так что будьте любезны доложить о моем визите. Если не ошибаюсь, это входит в ваши обязанности.
– Вам назначено? – процедил он.
– Нет, мы не оговаривали определенное время.
– Ее светлость не принимает без договоренности.
– Доложите обо мне, – с нажимом повторила я и уселась на кушетку.
Дворецкий открыл рот, но тут же его закрыл. Лицо стремительно наливалось краской, как будто он на спор разжевал лимонный кругляш, но я не двинулась с места. Наверное, мне просто было нечего терять, в эту минуту я осознала это особенно четко.
Некоторое время он буравил меня взглядом, после чего с треском захлопнул дверь. Несколько попавших в западню снежинок тут же растаяли.
– Ждите здесь, – процедил он, – и если из дома что-нибудь пропадет…
– Боитесь, что я стащу вешалку? – поинтересовалась я, снимая шляпку.
В ответ на мою реплику что-то скрипнуло: не то зубы дворецкого, не то половица под его ногами. Не в моих правилах огрызаться на людей, но когда со мной разговаривают подобным образом, у кого угодно терпение лопнет. Дворецкий скрылся в недрах особняка, а я плотнее перехватила шляпку. Конечно, храбриться было куда проще, чем осознавать, что ответ ее светлости раз и навсегда изменит мою жизнь. Уставившись на узор винтажных обоев, старалась не думать о том, что услышу. Повезло, что герцогиня оказалась дома: за перепалкой с дворецким я как-то упустила этот момент и говорила с ним так, словно знаю, что она у себя.
Но… почему же так долго?
Минута.
Вторая.
Третья…
Они нанизывались, как бусины на нить, ожерельем. Сколько времени точно прошло, я не знала, знала только, что успела изучить каждый завиток на обоях и частично пересчитать капельки на роскошной люстре.
Сильнее вцепилась в шляпку, когда услышала шаги, с трудом подавила желание вскочить.
– Ее светлость вас примет, – сообщил дворецкий. Вид у него был такой, словно он заглотил не просто забытую на блюдце дольку, а лимон целиком.
В этот миг я поняла, что последние полминуты просто не дышала.
Совсем.
Воздух ворвался в легкие только когда я поднялась с кушетки и, оставив пальто и шляпку на вешалке, поспешила за ним.
12
Я ожидала, что меня проведут в кабинет, но даже не предполагала, что окажусь в гостиной, где первым делом ко мне под ноги выкатится мячик, вторым – рыжая девочка, а третьим – огромный черный дог. Уши и надбровные дуги у него были словно присыпаны инеем, длинные ресницы и бока – тоже, даже на лапах местами пробивалось серебро. Все (исключая мячик, конечно) замерли и воззрились на меня. Волосы у девочки были как огонь, совсем как у ее светлости, а вот глаза темные, как кофе. Малышка смотрела с любопытством и я, не совсем отдавая отчет в том, что делаю, опустилась на корточки, подняла мячик и протянула ей.
– Что нужно сказать, Хлоя? – Герцогиня поднялась из кресла.
– Спасибо, мисс. – Девочка сделала книксен, наградила меня озорной улыбкой и убежала к матери.
Следом за ней с грохотом ускакал дог, собирая складочки на ковре. Дворецкий, опомнившись, вздернул подбородок и произнес (с такими интонациями, словно сомневался, стоит ли здесь кого-то кому-то представлять):
– Мисс Шарлотта Руа, ваша светлость.
«Ваша светлость» была сказана кислейшим лимонным тоном.
– Спасибо, Гилл, – герцогиня этого не заметила или сделала вид, что не заметила, – попроси принести нам чай и пришли Линдси. Шарлотта, прошу.
Она улыбнулась и кивнула, приглашая меня присоединиться к ним. Стоило отметить, что гостиная была в довольно мрачных тонах: темно-коричневый и бордовый, но ее с лихвой искупала солнечная улыбка ее светлости и смех девочки, которая теперь отнимала мячик у дога. Тот сопротивлялся, но больше
