сплющится, а Вудворд не начнет скулить.
За то, что поднял на нее руку. За то, что посмел на нее посягнуть. За то, что сделал ей больно.
Впрочем, он и сам делал.
Когда считал Шарлотту распутной девицей, скрывающейся под маской невинности.
Демонова маска!
Сорвать бы ее, отшвырнуть в сторону, и никогда больше не надевать. Вместо этого он смотрел на спящую девушку. Девушку, которую хотелось касаться – щекой к щеке, губами, ладонями, всем телом. Целовать нежные мягкие губы, сходя с ума, дурея от ее хрупкости и невинности. Вместо этого раскрыл ладонь, где горела ярко-красная припухшая полоса. Горела и саднила после удара, на который он не пожалел сил.
Гораздо больнее был ее взгляд: яростный, дикий, отчаянный.
Взгляд, полный веры в то, что он может ее ударить. Впрочем, разве не этого он добивался?
Вытащить ее магию через потрясение – когда Шарлотта с пылающими глазами сбежала вниз по лестнице, наверное, именно тогда он принял это решение. А может быть, в ту минуту, когда сумасшедшая девчонка бросилась на улицу, зная, что долговая метка ее убьет. Разумеется, она не могла причинить ей вреда (потому что рисовать ее он не собирался), но Шарлотта этого не знала.
Пожалуй, в тот миг он действительно захотел ее выпороть.
За то, что рисковала собой.
Артефакт в кармане брюк отозвался легким мелодичным звучанием, и он нахмурился. Гостей здесь не ждали, случайных визитеров в Дэрнсе не бывает. Не удержался, на прощание коснулся пальцами щеки, где стремительно таяло пламенеющее пятно, ненадолго задержал короткую ласку и вышел из комнаты.
Тхай-Лао уже встречал гостя в холле.
Гостя, при виде которого уснувшая было ярость поднялась с новой силой: напротив иньфайца стоял лорд Ирвин Лэйн. Дело было даже не в том, что выправкой и манерой держаться (размахом плеч, сверкающим яростью взглядом) он до одури напоминал Анри. Хотя… может быть и в этом.
– Чем обязан? – поинтересовался, не утруждая себя приветствиями.
Лэйн вскинул голову, в глазах его читалась непримиримая решимость.
– Я бы предпочел переговорить с вами наедине.
– Оставь нас.
Шаг, каждый шаг, отдавался мучительной, ноющей жаждой расправы. Не над Вудвордом – так над ним, над этим сосунком, возомнившим, что может являться в его дом с претензиями. Тишину, воцарившуюся в холле после ухода Тхая, можно было резать ножом. А вот натянувшийся канат взглядов разрубить могло только лезвие шаанха: заточке иньфайских мечей в мире нет равных.
– Я к вашим услугам.
– Мы будем разговаривать здесь?
– Не вижу причин приглашать вас дальше порога.
Это было сказано достаточно мягко, и в то же время оскорбительно. Настолько, что лицо Лэйна закаменело.
– Вы специально демонстрируете полное отсутствие манер, или просто им не обучены?
– Не люблю лицемерить.
– Шарлотта у вас?
– У меня, – ответил, не без удовлетворения отмечая, как темнеют глаза Лэйна. – Но она спит, и будить ее я не стану.
Лэйн прищурился.
– Вас совершенно не волнует ее репутация?
– Ее репутация никоим образом не пострадает. Разве что вы пожелаете рассказать об этом всем и каждому.
Потемневшие глаза сверкнули молниями.
– Вы нарываетесь, месье Орман.
– Разве? – Губы тронула злая улыбка. – Если вас так волнует ее репутация, почему вы оставили нас наедине?
Удар достиг цели: даже на смуглой коже проступил румянец.
– Я требую, чтобы вы оставили Шарлотту в покое, – холодно произнес Лэйн.
Не будь он настолько зол, непременно посмеялся бы.
– Требуйте, этого я не вправе вам запретить.
– Но вы не оставите, верно?
– Поразительная догадливость.
– А я не оставлю в покое вас. – Лэйн шагнул к нему вплотную, намеренно сокращая дистанцию. – Зачем вы носите маску, месье Орман?
