далекие дали. Как можно настолько откровенно показывать сокровенное? Пусть и покажется тавтологией.
Во-вторых, Ричард под руку со скромно улыбающейся Кларой. Мой компаньон желал мне всяческого счастья и сжимал в объятиях так долго и крепко, что Фарлею пришлось несколько раз прокашляться, напоминая о своем присутствии. А потом Ричард погрустнел и виновато шепнул мне на ухо, что агентство прекращает свое существование. Мол, клиентов у нас все равно давно не было, а у них с Кларой сейчас и без того много хлопот.
Гадать о том, чем же был так занят в настоящее время мой давнишний партнер по детективному делу, не приходилось. На безымянном пальце Клары красовалось кольцо. То самое, которое не так давно пытался вручить мне Ричард в знак помолвки.
В-третьих, Норберг Клинг. Он подошел со своей безумно красивой супругой после всех гостей. Но не Фарлей был предметом его интереса. Пока его жена отвлекала Фарлея, Норберг вдруг наклонился ко мне и прошептал:
– Мой главный подарок для вас, Агата Кейстон.
При звуках своей настоящей фамилии я вздрогнула и окаменела. Ох, неужели опять начнутся проблемы?
– Больше никаких ночных кошмаров, – мягко завершил Норберг. – Пусть прошлое останется в прошлом. Вы все сделали верно в свое время.
Нагнулся передо мной в глубоком поклоне.
В этот момент Фарлей обратил внимание на наши перешептывания, и его рука на моей талии ощутимо потяжелела.
– Виер Норберг? – сухо обратился он к ректору гроштерской академии.
– Счастья вам, – отозвался тот. Еще раз поклонился мне и отошел, напоследок не забыв кольнуть Фарлея острым взглядом.
Я невольно вздохнула. Ох, чует моя селезенка, несмотря на заключенное перемирие эта парочка еще немало помотает нервов друг другу.
К концу вечера я едва стояла на ногах. Лица поздравляющих слились для меня в одно блеклое пятно. Слова одинаковых поздравлений звучали в ушах непрерывно. Нет, Фарлей точно сатрап и изверг! Надо его как-то наказать за этот произвол. Я так не хотела идти на торжество! И не сбежать ведь. Ноги в туфлях как в пыточных колодках.
Наконец, распорядитель объявил о начале праздничного ужина. И тотчас же Фарлей потащил меня к выходу.
– Куда? – устало возмутилась я, едва передвигая ноги. – Если ты скажешь, что теперь мы обязаны навестить короля или еще кого – я тебя убью. Честное слово убью! Прям на месте жахну чем-нибудь.
– Не убьешь, – самоуверенно отмахнулся от моей угрозы Фарлей. – Но тебе понравится, верь мне!
Я скорчила скептическую физиономию, но все-таки позволила увлечь меня прочь.
Хвала небесам, идти далеко не пришлось. Фарлей вывел меня из здания ратуши и показал незаметную лестницу, которая вела на крышу.
– Лезь! – приказал он.
К этому моменту я настолько устала, что не стала задавать лишних вопросов. Лишь скинула донельзя надоевшие туфли.
Нагретые за день ступени приятно грели мои босые ступни. Минута-другая – и мы с Фарлеем оказались на крыше ратуши.
Тут было тихо. Тут было просторно. И тут открывался просто ошеломляющий вид на крыши домов Гроштера.
Закатное солнце плавило оконные стекла. Багрянец играл вокруг. И мы были совершенно одни.
– Пей, – приказал Фарлей, сунув мне под нос початую бутылку вина. Добавил с усмешкой: – Ты заслужила. Молодец! Я ведь и впрямь боялся, что придется тебя ловить.
Я сделала глубокий глоток пряной крепкой жидкости. Откинулась на покатую крышу, которая хранила тепло еще заходящего светила.
– Слушай, я должна тебе признаться, – глухо проговорила я, разглядывая брачную татуировку, обхватившую мое правое запястье.
Интересно, если Фарлей придет в ужас и решит аннулировать брак, ее возможно будет свести?
– Как, у тебя еще есть от меня секреты? – шуточно удивился Фарлей. Скинул с себя камзол и остался в одной шелковой рубашке, после чего добавил: – В этом случае ты удивишь меня. Очень сильно. Я знаю все про твое прошлое.
– Не все, – неохотно поправила я и сделала еще один глоток вина для храбрости.
В светлых глазах Фарлея зажглись огоньки любопытства. Он отказался легким движением руки, когда я протянула ему бутылку вина.
– О чем ты? – почти ласково, с едва уловимым нажимом спросил он.
Я посмотрела на свое роскошное белоснежное платье. Всхлипнула.
– Я недостойна… – протянула я, готовая разрыдаться в голос.
– Так, Агата, – уже серьезнее проговорил Фарлей и переменил свою расслабленную позу на более сосредоточенную. – Ты о чем? Или о ком? Если про Ульриха – я откушу тебе нос.
Я аж икнула от неожиданности. С подозрением посмотрела на Фарлея, но тот ответил мне лучезарной улыбкой. Поди пойми, врет или всерьез.
– Я недостойна носить белое платье, – набравшись решимости, проговорила я. – И не Ульрих тому причина. У меня… Я… Ну, короче…
И замолчала, не в силах облечь в слова свое признание.
Фарлей высоко взметнул брови. Кашлянул и осторожно полюбопытствовал:
– То есть, ты спала с кем-то? Ну, кроме…
