– Неужели вы не размышляли, как такое могло получиться? – продолжала тем временем Рейчел.
– Размышлял, – после короткой паузы признал Фарлей. – И как же?
– Грегор носил на груди медальон, – вновь пугающе ровно сказала Рейчел, как будто вела речь о каком-то незнакомом человеке, а не о погибшем совсем недавно муже. – Ментальный, должный защитить его мысли от любого проникновения извне. Накануне бала, когда он отсыпался после шумной вечеринки, я позаимствовала его. Отнесла кое-каким людям и щедро заплатила за то, чтобы на медальон установили чары, должные сработать в нужный момент. Момент, который я сама выберу. Мне нужно было алиби. И я его получила. Когда Грегор вышел из общего зала, я разговаривала с тремя подругами. И любая из них подтвердила бы, что я была с ними, когда муж погиб. Я считала, что это убережет меня от любых подозрений.
– Вот как. – Фарлей задумчиво потер подбородок. Подошел к ближайшему креслу и опустился в него, после чего вкрадчиво поинтересовался: – И почему вы решили убить мужа?
И опять я восхитилась Фарлеем. Он говорил так мягко и ласково, словно общался с неразумным ребенком. Но я не сомневалась, что в нужный момент в его голосе прорежется сталь.
Поневоле поблагодаришь небеса, что ни разу он не допрашивал меня по-настоящему. По-моему, это у него прирожденный талант.
– Он мешал моему счастью с Вайнером, – спокойно ответила Рейчел. – Я любила его брата. Искренне любила. Он… Он показал мне всю прелесть жизни в неограниченных наслаждениях. А Грегор был слишком приземлен. Слишком правилен и скучен.
– Ваш Вайнер похищал девушек! – вскинулась со своего места Клара. – Он насиловал и убивал их!
Я увидела, как Ричард ласково приобнял девушку. Опустил ее обратно на диван и зашептал на ухо что-то успокаивающее.
Странное дело, мне следовало бы возмутиться этой картиной. Как-никак я обожала Ричарда многие годы, более того, он сделал мне предложение. Но я почему-то испытала облегчение.
Что скрывать очевидное, я не любила Ричарда. Точнее, мое чувство влюбленности в него развеялось без следа. А сейчас все мои думы были заняты совсем другим человеком…
И я быстро глянула на Фарлея. Правда, тут же рассердилась на себя из-за этого. Хвала небу, что он не догадывается, какие мысли по его поводу ходят в моей голове.
– Вайнер был не святым, – медленно и тяжело начала Рейчел. – У него были свои недостатки. Но я научилась мириться с ними. Главное, что в его объятиях я испытывала такое наслаждение, которое невозможно описать словами!
– Это Вайнер приучил вас к нюхательному порошку? – спокойно поинтересовался Фарлей.
– Да. – Рейчел кивнула и тут же застыла, глядя куда-то вверх отсутствующим взглядом. Прошептала: – Но я не злюсь на него. Вы понятия не имеете, что я испытываю, когда вдыхаю эту смесь. Весь этот грязный, мерзкий, порочный мир исчезает. Мое тело растворяется, и я поднимаюсь к небу. Это самое настоящее блаженство, лучше которого нет ничего в мире.
На глазах Рейчел заблестели слезы, и она медленно опустила голову.
Я выразительно передернула плечами. Н-да, а по-моему, самое настоящее блаженство – это ни в чем ни от кого не зависеть. Жить так, как хочется тебе. А наркотик – это своего рода короткий поводок, который держит тебя на строгой привязи. Не примешь его вовремя – и мир превратится в подобие пыточных застенок бога-пасынка. Зачем это нужно?
– Полагаю, вашему мужу не нравилось это увлечение, – с затаенной иронией произнес Фарлей, ни словом, ни жестом не показав, что думает на самом деле об откровениях графини.
– Сначала он не догадывался. – Графиня пожала плечами. – Мы с Грегором… Ну, в общем, наш брак нельзя было назвать счастливым. Я не любила его, он не любил меня. Мы поженились очень молодыми и по воле родителей. Если в первые годы мы еще испытывали друг к другу какое-то подобие влечения, то вскоре и это робкое чувство угасло. У нас были отдельные спальни. Частенько Грегор не ночевал дома, но меня это не волновало. Главное, что он сквозь пальцы смотрел и на мои постоянные отлучки из дома и не требовал доклада, где и с кем я провожу вечера.
Я увидела, как Клара вдруг заерзала, как будто желала что-то добавить к откровениям графини. Но Ричард положил ей руку на плечо в успокаивающем жесте.
Фарлей быстро кольнул девушку внимательным взглядом, но тут же вновь обратил все свое внимание на графиню.
– И все-таки однажды Грегор понял, что вы изменяете ему с собственным братом, – опять-таки утвердительно проговорил он.
– Грегора возмутил не сам факт измены, – совершенно равнодушно произнесла графиня. – И даже не то, что это был его брат. Ему не понравилось, что Вайнер давал мне нюхательный порошок. Сначала он устроил совершенно безобразную сцену мне. Кричал, что я позорю его. Мол, ему совершенно плевать на меня. Если я хочу погубить себя и окончить жизнь в какой-нибудь сточной канаве, предлагающей свое тело за дозу порошка – это мое дело. Но я – его жена. И он не позволит мне опорочить имя своего рода. Затем он вызвал к себе Вайнера. И наорал уже на него.
Я вспомнила о ссоре между братьями, о которой рассказал мне Ричард, передавая слова Кларе. Но там, вроде бы, речь шла совсем о другом. Вайнер обвинял брата в том, что тот не заплатил за какую-то услугу.
Впрочем, вполне вероятно, ссор было несколько.
