– Я прошу не о помощи. – Фарлей покачал головой. – Я предлагаю вам взаимовыгодное сотрудничество.
– И чем же оно будет выгодно мне? – полюбопытствовал Норберг. – Да, вы правы, очередной скандал с участием менталистов мне не совсем с руки. Но переживу как-нибудь. Тем более что в данном случае речь не идет о выпускнике или преподавателе подопечной мне академии. Да, слухов и разговоров не избежать. Но я уже привычен к этому.
Я нервно заерзала в кресле. Вот ведь… нехороший человек! Неужели ему абсолютно плевать на судьбу несчастных девушек? Почему Фарлей еще торговаться с ним должен?
– Виер Норберг, – медленно проговорил Фарлей, тщательно выверяя каждое слово, – я не буду взывать к вашим добрым чувствам. Хотя я не считаю вас дурным человеком.
– Вы не считаете меня дурным человеком? – переспросил Норберг, как-то особенно выделив последнее слово.
– Вы услышали именно то, что я хотел сказать, – пожалуй, слишком резко отозвался Фарлей. Покосился на меня и добавил: – Мои мысли сейчас открыты перед вами. И вы знаете, что я на самом деле думаю о вас.
Норберг как-то странно хмыкнул, но ничего не сказал. Вновь забарабанил пальцами перед собой.
– Вы так же в курсе, что в последнее время я узнал о вас и вашем образе жизни много нового, – продолжил Фарлей. – Поэтому предлагаю вам сделку. Я перестаю искать доказательства, а вы помогаете мне. Чем не взаимовыгодное сотрудничество?
Я зло хмыкнула себе под нос. Ну и зачем Фарлей взял меня с собой? Я ничего не понимаю в этом разговоре, полном туманных намеков. Какие именно доказательства перестает искать Фарлей? Неужели Норберг Клинг замешен в неких ужасных преступлениях? Да нет, вряд ли. У меня от него, конечно, кровь в жилах стынет, но я очень сомневалась, что практически всемогущий ректор гроштерской академии колдовских искусств является в действительности преступником. Тип он неприятный, это да. Всегда в первую очередь думает только о собственной выгоде. Но это, в принципе, объяснимо. Все люди, так или иначе добившиеся власти, в чем-то одинаковы по сути. Расчетливые, меркантильные и жесткие в принятии решений. С другими качествами успеха в этой жизни, увы, не добиться.
Как ни странно, но загадочное предложение Фарлея внезапно заинтересовало Норберга. Он резко подался вперед, в упор глядя на него.
– Вы даете слово? – спросил Норберг.
– Я предлагаю вам перемирие, – сухо сказал Фарлей. – Живите по законам своей… семьи. Или клана, так, пожалуй, будет даже вернее. Но если когда-нибудь кто-нибудь из членов вашего семейства нарушит закон – не ждите, что я закрою на это глаза. Но я не буду вмешиваться в ваши внутренние разборки. И закрою глаза на некоторые странности, связанные с вашим родом. Обещаю вам.
– О да, человек вы более чем принципиальный. – Норберг опять улыбнулся. Задумчиво добавил: – Пожалуй, поэтому я вас и уважаю. Как говорится, хороший честный враг стоит двух так называемых друзей, готовых предать тебя при малейшей опасности.
Фарлей ничего не ответил на столь своеобразный комплимент. Он не сводил глаз с Норберга. Амулет, способный защитить его от ментального воздействия, по-прежнему лежал на столе между ними. И меня кольнуло неясное подозрение: а не общаются ли они сейчас мысленно?
Повисла долгая пауза. Норберг о чем-то думал, не сводя внимательного взгляда с Фарлея и потирая себе подбородок. Скорее всего, просто изучал его мысли, решив воспользоваться удобной возможностью.
Фарлей сидел спокойно. И только его руки, смиренно сложенные на коленях, чуть заметно подрагивали, выдавая его нервозность.
– Хорошо, – внезапно проговорил Норберг. – Я помогу вам с поиском этого дома. И ничего не потребую взамен. Но помните – вы обещали. С этого дня вы больше не задаете неудобных вопросов о моей семье. – Хмыкнул и с иронией добавил: – Впрочем, оно вам больше и не нужно. Что-что, а делать выводы вы умеете.
– Договорились, – отозвался Фарлей.
Мужчины встали и обменялись крепким рукопожатием. Настолько крепким, что на какой-то миг мне почудилось, будто я услышу, как трещат их кости. Но никто из них не ойкнул, даже не поморщился.
– Вы очень достойный противник, господин Икстон, – проговорил Норберг, не торопясь убрать руку. – Право слово, мне очень жаль, что вы играете не на моей стороне.
– Я вообще не играю на чьей-либо стороне, – хмуро проговорил Фарлей и первым оборвал рукопожатие. Добавил с нажимом: – Только на стороне закона.
В фиалковых глазах виера Норберга промелькнула насмешка. Он покосился было на меня, но ничего не сказал.
– Вам придется подождать меня несколько минут, – проговорил он. – Я переоденусь – и мы отправимся в больницу. Уверен, что я смогу вытащить из памяти Лесси Шоушер месторасположение нужного вам дома.
Я сдавленно кашлянула. А ведь Фарлей не называл Норбергу имени жертвы, это совершенно точно. Но потом посмотрела на снятый амулет – и промолчала.
– Мы подождем вас в карете, – вежливо уведомил Фарлей. Подцепил со стола цепочку с хрустальной слезинкой и тут же надел ее на шею.
Норберг наблюдал за его действиями с легкой усмешкой. Но ничего не сказал, лишь склонил голову – и вышел прочь из кабинета.
