нее своей щекой, зарываясь в его волосы на затылке.
- Беги, Надя! - прохрипел мне в волосы, но рук, судорожно прижимающих меня к себе, не разжал.
Отрицательно качаю головой.
- Куда бежать, если мое место здесь... рядом с тобой? Наше место!
Шепчу куда-то в его мощную шею, от которой пахнет им самим, пахнет чем-то головокружительно нереальным, и этот запах пьянит настолько, что подгибаются колени.
- Ты выбрала имя нашему сыну?
Прошептал мне в волосы, а я улыбнулась уголком рта - конечно, он знал. Не мог не знать. Он всегда и все знает. Как я вообще могла в этом усомниться? И нет мне не казалось... за мной действительно следили. Он следил. Теперь я почему-то в этом не сомневалась.
- Нет, я оставила этот почетный выбор за тобой, Рома.
Он вдруг подхватил меня на руки и поставил на широкий подоконник, прижался лицом к моему животу, сжимая меня за поясницу. Трется лбом о него, щеками, закрыв, как в экстазе, глаза.
- Я боялся об этом даже мечтать... И ты... ты не права, малышка. Ты мне нужна. Ты мне была так нужна, что я превратился в полусгнивший труп без тебя.
Стиснула его волосы в кулаки, прижимая к себе сильнее, чувствуя, как хаотично горячие ладони гладят мои ноги.
- Я знаю.
- Ты всегда знаешь... меня знаешь лучше, чем я сам. Зачем я тебе, солнечная девочка? Зачем тебе такой больной и конченый ублюдок?
Поднял ко мне лицо, и эта адская боль в его глазах полоснула меня по нервам.
- Для любви... для счастья... для меня и для него.
Прижала его руки к животу еще сильнее.
- Ты ему очень нужен.
- Ты пожалеешь! Дурочка моя нежная, ты ведь об этом пожалеешь...
- Я не умею сожалеть о том, что сделано.
Улыбнулся, и правую часть лица растянула улыбка, а левая осталась неподвижной. Но у меня защемило в груди от этой улыбки.
- Это мои слова.
- У тебя нет на них авторских прав.
Улыбка медленно сползла с его лица.
- Багрового заката больше нет.
- Он мне не нравился... я хочу другой дом, другую улицу, другую Вселенную.
Ладони Романа ласково двинулись вверх и вниз по моему животу, и за ними потянулось тепло, как тонкими спиральками вокруг всего живота. Вспорхнули бабочки, трогая изнутри маленькими крылышками, заставляя трепетать от этого ощущения. Позже я пойму, что это впервые зашевелился наш малыш... а пока что мне казалось, что внутри меня порхает весна.
- Я сейчас не могу исполнить это обещание, малышка. Но обязательно исполню позже.
- Разве я сказала, что их можно купить?
Он резко снял меня с подоконника и поставил на пол, а я прижала свои руки к его груди.
- Моя Вселенная - она здесь. Подари её мне.
- Ты давно забрала сама. У меня больше ничего нет. Я пустой без тебя, Надя.
Водит пальцами по моим волосам. Перебирает и пропускает между пальцами.
- Как нет? Ты же выдрал мою Вселенную с мясом и забрал себе. Ты забыл?
Схлестнул свой взгляд с моим и резко привлек к себе, вдавил мою голову в свою грудь, зарываясь обеими руками в мои волосы.
- У меня охренительно хорошая память, Надя, и я помню, сколько родинок на твоем теле, и помню все, что сделал тебе и с тобой.
Роман мог бы сказать, что любит меня... я хотела это услышать хоть раз, но некоторые слова дороже любых признаний. И я бы не променяла эту фразу ни на одно «люблю».
- И для меня, - прошептала почти беззвучно и прижала его руки к своим губам, а потом жадно впилась в его рот и застонала в унисон его рваному стону, когда бешено ответил на поцелуй. Как же невыносимо я истосковалась по его губам и дыханию. По его рукам.
- Ты... для меня, - ответил так же тихо прямо мне в губы.
