там в моих воспоминаниях - букет с цветами и шипы от роз режут и впиваются в ладони. Спустя пару лет эта сука сосала у меня под столом за стольник себе на дозу героина. Но тогда... тогда мне хотелось сдохнуть. Тогда это, бл*дь, было больно. И каждый раз, когда мне кто-то лгал - я видел эту рожу с заячьей губой. Настоящую рожу Романа Огинского, а не эту красивую маску, сшитую опытным хирургом, когда мне было тринадцать.
Из зеркала на меня смотрела окровавленная физиономия урода, изрезанная осколком стекла. Не вышло у отца купить мне друзей, они все равно все меня ненавидели и ржали за спиной.
«- Операцию можно сделать лет в шестнадцать. Череп еще формируется и мышцы.. я не волшебник. И эти раны колотые. Здесь лицо по кускам собирать надо. Вам бы его к психиатру и... пока косметическую операцию, потом постепен...
- Заткнись! Сейчас сделаешь. Станешь волшебником. Давай, чтоб мой сын отсюда вышел красавцем - и я озолочу, а если что-то не так пойдет, тебя самого ни одна пластика не спасет. Сделаешь так, чтоб через год телки перед ним на коленях с открытыми ртами выстраивались.»
Я тряхнул головой и выдернул член из изрядно помокревшей плоти Кавериной, опустил ее на колени и зажал жесткие волосы на затылке в кулак. Едва она открыла рот и приняла мой вздыбленный член, я застонал и запрокинул голову назад и тут же обратно, смотрю на нее, не позволяя фантазировать. Я кончу ото рта этой шлюхи, а не мысленно во рту Нади. На хер это наваждение. Толкнулся еще глубже, и Каверина начала алчно причмокивать, вылизывать мой ствол. Но мне надо было глубже и жестче, прихватил ее одной рукой за горло, второй за затылок и начал долбиться в ее рот до самого горла под всхлипывания, под слезы, текущие по щекам, под судорожное хватание воздуха скрученными пальцами и сглатывания, зажимающие головку и приближающие мой оргазм. Мечется, скулит, мычит, а я чувствую пальцами свой член, поршнем долбящийся в ее горло, стискивая сильнее волосы, чтоб не увернулась. Вижу, как она вертит задом, как запустила руки себе между ног и яростно растирает себя. Начал насаживать на свой член сильнее, заставляя давиться и задыхаться, отбивая желание мастурбировать. Я хотел ее боли. Хотел унизить сучку, которая раздвинула передо мной ноги ради проекта мужа. Каверин хоть и идиот, но такого не заслужил. Он ее любил, как лох последний. Я видел это в его глазах и... мне было его жаль. Но в то же время и совершенно плевать - в какой позе трахать его жену и куда.
Когда кончал, продолжал держать, пока она вынуждено глотала. Потом я перед зеркалом мыл руки, а она всхлипывала на полу на коленях, вытирала слезы. Когда я собирался выйти, схватила меня за штанину.
- Ты.. ты поможешь моему мужу?
Пожал плечами:
- Конечно, нет. Его проект провальный. А он... он бездарный бизнесмен.
- Как? Я же... я же с тобой...
- Не усложняй, я просто тебя трахнул, а ты не возражала. На провальный проект своего мужа ты не наработала.
Потом опустился перед ней на корточки.
- Я помогу ему, если ты устроишь мне встречу с твоим отцом. Непринужденную встречу у вас дома. Сосать было не обязательно, детка. Мы могли всего лишь обсудить условия сделки.
- Ублюдок!
- Еще какой.
Достал сотовый из кармана, и через секунду послышался её голос с просьбой трахнуть.
- Ты вряд ли хочешь, чтоб я это отправил папе и мужу... а еще лучше, например, папиным конкурентам. Мне нужна встреча. Устроишь в ближайшие дни.
Щелкнул ее по курносому носу.
- И в следующий раз я дам тебе кончить.
- Скотина!
Едва вышел в коридор, тут же набрал Антона.
- Что она делает? Пришли мне скрин с камер. Хочу увидеть её...
Да, меня ни хрена не попустило.
**********
Дверь за ним захлопнулась, а я прижала пальцы к губам и медленно закрыла глаза. Еще раз повезло? Так разве бывает? Разве не должен был монстр сейчас разодрать свою добычу? Когда смел тарелки со стола и опрокинул на спину, я мысленно приготовилась умирать. Нет, не физически, а морально. Я почему-то была уверена, что большего страдания женщине не перенести, чем после секса с нелюбимым ощутить внутри себя всю грязь. Но он остановился. Не знаю почему. Я вообще с ним ничего не знаю и чувствую себя ягненком в лапах льва, который то треплет свою добычу, то облизывает, но рано или поздно обязательно сожрет. И вот это ожидание моральной смерти и физического падения самое страшное, что я когда-либо испытывала в своей жизни.
Провела пальцами по нижней губе, а потом по верхней. Так странно... когда я его поцеловала, я совсем не ожидала, что это сработает. Я просто в отчаянии хотела заставить его понять, что я человек, женщина, не вещь. Ведь могло бы быть все по-другому. А когда его рта коснулась, саму подбросило,
