по спине от ее вида. Но вскоре челюсть втянулась, оголяя прекрасные черты лица.
Он хрипло задышал и показал мне ладони. Глубокие раны затягивались, и даже кровь впиталась в кожу. Но рубцы от когтей остались. На его ладонях не было живого места. Сплошные глубокие шрамы. И линий не видно, что начертали каждому человеку боги.
Жестокий мир, искромсанная судьба и боль — все, что видел мой оборотень. Поэтому и со мной поступал так же. Погрузил в свою жизнь с головой. Принимай или умирай.
Он поцеловал мое колено и поднял взгляд. Я утонула в голубом искрящемся омуте. Видела только его глаза и прислушалась к тихому голосу:
— Я не хотел тебя обижать, Дарена. Ты для меня все. Ты смысл моей никчемной жизни. Она заставляла издеваться над ними и над тобой.
— Кто?
— Роза…
Я замотала головой, оттолкнула его от себя и встала на ноги.
— Ты безумен, Тур! Ты понимаешь, что сошел с ума в этом замке?! Ты сейчас мне говоришь о том, что роза заставила тебя убивать! Заставила насиловать меня за каждую провинность!
Я пятилась назад поближе к кровати, чтобы в любой момент достать из-под подушки нож. А он шел на меня, сжимая и разжимая кулаки. Его взгляд стал злым и сумасшедшим. Он скрежетал зубами и смотрел на меня так, будто собирается наброситься и перегрызть глотку. Сейчас в нем было больше звериного, чем тогда в лабиринте.
— Да, Дарена. Я безумен! Я уже давно обезумел! А чего ты хотела от убийцы?! Но меня сделала таким она! Я не хотел такой судьбы! Как и ты не хотела идти в лабиринт! Но у меня тоже нет выбора!
— Думаешь, я тебя пожалею? Ты убил единственного человека, которого я любила!
— Прошу, не зли меня, — процедил он сквозь зубы. — Когда я зол, она полностью меня контролирует. Моя магия ослабевает. Я уже слышу ее голос…
— Не подходи! — выставила я руку вперед, обозначая границу, которую нельзя переступать.
Он заулыбался, и милая ямочка залегла на его щеке, но это была отнюдь не та улыбка, от которой я млела и таяла. Он будто смеялась надо мной, глумился, считая меня глупой. Тур остановился так близко к руке, что ладонь уперлась в его голую грудь, ведь камзол сполз на бедра и едва удерживался на них. Оборотень, будто прочитал мои мысли и освободился от одежды одним легким движением. От страха я чуть не задохнулась. Ловя ртом воздух, сделала шаг назад, колени подогнулись, и я резко уселась на кровать.
Зря я снова сорвалась. Стоит повысить на чудовище голос, как он меняется в лице. Пора зарубить это себе на носу. Но как справиться с эмоциями, которые бьют через край и портят мне жизнь в замке? Я никак не могу принять его безумие за норму. Мне так хочется поверить во все, что он говорит, но разум не принимает сущий бред. Мы существуем в разных мирах. Даже удивительно, что у меня получилось сохранить здравый рассудок после пережитого.
Я смотрела на него с открытым ртом, каждый миг ожидая нападения. Медленно поплыла рукой под подушку и нащупала нож. Стоило зажать в ладони оружие, как страх испарился. Я искренне верила в то, что смогу его убить, как только он коснется моего тела. Но Тур стоял на месте и продолжал ухмыляться. Его взгляд плавно опускался с лица на грудь, а потом в сторону и остановился на подушке.
— Давно планировала?
Я отрицательно покачала головой и задрожала. Сердце пропустило удар, а во рту пересохло. Я до боли сжала рукоять ножа, но не спешила оголять оружие.
Оборотень глубоко вздохнул, подошел и откинул подушку. Я не шелохнулась, оторопев, наблюдая за его действиями. Тур нежно разжал мои пальцы и отобрал нож. Рассмотрел его со всех сторон и приставил себе к горлу.
— Меня невозможно убить подобной безделушкой. Тем более, что нож не из серебра, которого ты в замке не найдешь.
Он резко полоснул кожу, и я вздрогнула. След от пореза не успел даже покраснеть. Он затянулся, оставляя шею невредимой.
— Да и серебром меня не убить. От него просто раны дольше заживают. Это я проверил на себе, когда согласно вашей легенде в лабиринт пришли мужики. А если хочешь покончить со мной, чему буду только рад, уничтожь розу.
Он подошел к столу и аккуратно положил нож.
— Мне лучше уйти, пока она окончательно не разозлилась. В башне легче сопротивляться ее воли.
Уже на выходе у арки Тур остановился и обернулся.
— Дарена, очень прошу, не убегай больше. Это меня сильно злит, а контролировать влияние розы в таком состоянии я не научился.
Я проводила его взглядом и вся затряслась, как только оборотень скрылся из виду. Более странного разговора в моей жизни не было. На секунду я поверила в то, что он разговаривает с розой, и она каким-то странным образом заставляет его делать ужасные вещи. Но сомнения не давали покоя. Что если так нелепо он пытается оправдаться? Хотя не заметить между цветком и оборотням связь мог только слепой. Но почему вот так просто он рассказал, как можно его убить? Ответ напрашивался сам собой. Ему надоело так жить. Чудовище мучается не первый век, а я своими истериками вывожу его из
