навыками и знаниями атаки и защиты, клянусь использовать их для помощи слабым и нуждающимся, клянусь оберегать и хранить покой близких, клянусь следовать пути сердца и быть человеком слова. А так же клянусь, что никогда и ни при каких условиях не наложу на себя руки…»
Черт.
Говорила?
Говорила.
Тогда как быть? Жить не вариант. Умереть так просто не выйдет. Что же делать?
Очередная ловушка.
Лин надеялась, что это ловушка на ее пути – последняя.
– Все, сдалась твоя девка. Чего ты хочешь – отправить ей любви? Тогда я буду вынужден добавить ей же стыда, – не унимался Мор, наблюдая за непроницаемым в этот момент лицом Богини Любви. – Она уже не выдержит стыда, она его уже не выдержала, разве не видишь?
– Я не собираюсь посылать ей любви.
Белинда так и сидела на матрасе, привалившись к стене. Снаружи стемнело; в доме ни звука. За окном с почти неуловимым шорохом наслаивались друг на друга, образовывая первый слой, которому не суждено растаять, снежинки.
– Зачем мы здесь? Она сдалась.
Лин не слышала гостей. Весь ее вид говорил о том, что она вообще более никого в этой жизни слышать не желает.
Мира, глядя на нее, покачала головой.
– Жаль, что она пока не знает, как много хорошего принесет ей плохое.
– Они никогда этого не знают. Только и умеют, что костерить себя и судьбу. А попробовали бы хоть раз взглянуть сквозь свое сраное, раздувшееся до размеров кита эго, и стало бы ясно, что ими только и правит, что «я-мне-мое-еще-мне-дай!». Ах, да, «мне же больно, мне же стыдно», мне-мне-мне…
Последние слова человек в пиджаке выплюнул с такой неприязнью, будто они откровенно горчили.
– Смотреть на мир сквозь собственный эгоизм и не замечать его – это высший пилотаж. И ты это знаешь.
– Она не умеет!
– Но у нее еще есть шанс научиться.
Мор осклабился:
– Она решила умереть.
Женщина с волосами, убранными в красивый узел, приподняла бровь:
– И что? Это не значит, что она сдалась.
– Сдалась! А ты слепая дурочка, если этого не видишь!
– Я знаю, что ты меня любишь…
Мор смущенно заткнулся.
Мира вернулась к изучению Белинды – не ее внешности, но сердца.
– Она не сдалась. Она просто боится не чувствовать. Верно ощущает, что эмоции – их главный ключ, а, потеряв его, по судьбе с улыбкой не пройдешь.
– И? – мужчина в костюме нетерпеливо перетаптывался на месте. – Добавить ей стыда после твоей любви?
– Нет.
– Тогда какого черта…
Он не договорил – его перебили:
– Я буду действовать через подставное лицо, – Богиня Любви, приняв решение, просветлела лицом. – Сейчас мы пойдем к разносчику газет и позаботимся о том, чтобы завтрашний визит на это крыльцо мальчишка не проспал. Пусть бросит сюда «Вестник Нордейла», а заодно и брошюру «Рекрут».
– Эй, ты, дама в платье…
Дама в платье уже развернулась и зашагала к выходу – но не через дверь, а через стену.
– Если ты действуешь через подставное лицо, то и я должен действовать через подставное лицо, так?
– Верно.
Их голоса стихали по мере того, как гости удалились.
– И где я, по-твоему, должен теперь искать это подставное лицо?
– Ты же Мор? Ты и решай.
– Вредина. Поняла? Ты – вредина. И морс твой ягодный я сегодня не пью.
