Черный Лес

– Он может быть расторгнут в течение первых двадцати четырех часов. Давай завяжем на этом, а? Давай, просто иди. Иди.

Уоррен отодвинул от себя чужой документ, откинулся на спинку и сцепил пальцы на пряжке ремня. Приготовился проводить ее взглядом.

– Не уйду.

И взгляд странных по цвету глаз сделался и вовсе тяжелым. В них Белинде смотреть расхотелось, и потому она принялась рассматривать треснувшее окно, пыльный подоконник и лежащую на нем черной точкой муху.

«Она уже сдохла, – мелькнуло в голове безрадостно. – Отмучилась. А мне еще предстоит».

Черт, даже здесь за место под небом нужно драться. Чтобы сдохнуть.

Бойд молчал. И ей пришлось посмотреть ему в глаза; в вагончике тишина, тяжелое дыхание, а за стенами шелест травы и сосен.

Лин вдруг поймала себя на мысли, что Бойд ей чем-то симпатичен. Но чем? Внешне он выглядел так себе: здоровый, жилистый и очень крепкий мужик. Высокий, сильный, не перекачанный. В застиранной и несвежей одежде, коротко стриженый, с некрасивым шрамом над левым ухом и жестким, будто провел в тайге последние лет сто, хмурым лицом. Не человек, а отшельник.

Кто назначил такого командиром? Почему? Ведь вспыльчивый, несдержанный, грубый до неприличия, скорее всего, жестокий.

– Влюбиться в меня не вздумай, – вдруг расшифровал ее изучающий взгляд тот, кто сидел за столом, и Лин моментально вскипела.

– Да я лучше камни жрать буду, если на безрыбье… Чести много. Последним на земле будешь, и то…

– Заткнись, – оборвали ее неласково.

И глаза его сузились. Интересные глаза, необычные по цвету – она только сейчас это заметила, когда злость вытеснила страх, – серо-голубовато- фиолетовые. Она никогда таких не видела. Такой цвет, наверное, можно было увидеть в высокогорных пещерах, в глубине ледников, если чем-нибудь подсветить.

– Я не могу тебя взять. Ты – баба.

– Можешь. Я – воин.

Теперь они не орали друг на друга, но констатировали факты.

– Ты помрешь здесь за сутки.

– Посмотрим.

– Я таких, как ты, за свой век видал сотнями.

– Таких, как я, ты еще не видал.

– А ты дерзкая. Я почти уже жалею, что тощая.

Видно было, что он шутит, лишь зло язвит. Что плевать ему на Белинду во всех возможных смыслах. И тогда в ход пошло очередное оружие – соскользнул с плеча рюкзак, на свет появилась еще одна бумага.

– Это тебя убедит. Если не конченый дурак.

Ох, ей бы не портить отношений с начальником. С другой стороны, чего бояться, если она «берет номер на сутки»?

– Тест «М-23»?

И Бойд вдруг сделался странным – мягким, человечным, ностальгирующим. Долго изучал подлинность печати, рассматривал голограмму, а после и вовсе потонул в своих собственных воспоминаниях. Вынырнул из них рывком, как она из кошмаров, проснулся.

– Ты хочешь сказать, что ты прошла «М-23»? Для чего?

– Не твое дело.

– Не дерзи мне. Не привыкай.

И по ее спине прополз холодок. Черт, мужик этот был крепким не только внешне, но внутренне. И она вдруг ответила себе, чем он ей симпатичен, – эмоциями. Тем, что они были настоящими, явными и не прятались под толстой броней из маски, как у Джона. Если Бойд злился, то он злился, если кипел, то кипел – он не притворялся.

– Хорошо! – звонкий хлопок по столу ладонью на секунду ее оглушил. – Переночуешь. И если не свалишь до завтра, устроим на рассвете тестовый бой. Посмотрим, из чего ты сделана. Свободна, Гейл.

И он оставил ее бумаги лежать на столе. Сам поднялся со старого кресла, размял затекшие плечи и прошагал мимо нее к выходу. Спохватилась лишь тогда, когда ей качнули головой, мол, забирай бумажки и шуруй на выход.

– А ночевать-то где?

– А где найдешь.

Где найдет? А тут есть, где искать?

– Есть поблизости дома? Городки, деревушки?

– «Городки-деревушки?»