Тринадцать новых учеников. Шестеро старых выпустились.
Все так же висело над холмами по-зимнему тяжелое небо.
Час назад закончился ритуальный обед и приветственные речи – по случаю прибытия гостей открыли легкое сливовое вино Такэ. Белинде махали с дальнего конца стола Арвай, Данзан и Ням. Ни Тоно, ни Лума, ни Умы – время текло здесь, словно вода на перекате, и одни лица сменяли другие.
Теперь на лугу танцевали Мастера – кланялись небу, земле, воздуху, живой творящей энергии мира. Сидящей слева от Лин Бойд смотрел на них зачарованно.
А справа шептала Рим:
– Говоришь, работу легко нашла? А я все никак не могу решиться. То, вроде, подумаю, что пора, то вдруг что-то остановит, и дальше сижу. Медитирую, блин.
– Ну, когда почувствуешь, что пришло время, найди меня.
– Зачем?
– Хочу тебя кое с кем познакомить.
– Это с кем еще?
– Узнаешь. Когда выйдешь.
– А ты далеко поселилась?
– Не очень, в Нордейле. За полдня доберешься.
«С этим?» – спросила Рим глазами, и Лин, улыбаясь, кивнула.
«Хороший», – одобрила всем видом Уриманна. Вслух ничего комментировать не стала.
Тихо падал снег; плавно, словно возраст не наложил отпечатка на тела, двигались Мастера – благодарили мир за людей, за открытые сердца, за текущую в них любовь.
– Мне этого не хватало, – прошептала Лин. Всего этого: размеренности, весомости тишины, кристальной осознанности о том, что ценность заключается не в знании, но в приятии мира без границ, в приятии себя.
– Значит, мне тоже будет не хватать, – хмыкнула Рим.
А Бойд вдруг изрек:
– Монастырская хрень, поди ж ты. Но жаль, что я здесь не учился.
И подруги переглянулись.
Эпилог
– Уоррен, она возвращается! Рим приезжает – решилась!
Белинда махала письмом, как сумасшедшая.
Решилась-решилась-решилась! Наконец-то!
Бойд не слышал, говорил по телефону. Лин забежала к нему лишь для того, чтобы сообщить, что ненадолго уезжает в город. Ей кивнули.
Запищали кнопки мобильного; диспетчер такси приняла новый заказ: от Хальтт восемнадцать до пересечения Сорок Второй и Лэнгтон.
А оттуда квартал пешком.
– Джон, скажите, Вы могли бы пригласить двух людей пройти тест «М-23»?
– В теории, могли бы.
– Только так, как будто это Вы, я не я, ладно?
Сиблинг смотрел на нее с мягкой полуулыбкой и привычным упреком в глазах – мол, вечно ты пытаешься меня под что-то подставить. Но Лин было тепло – Джон остался ее «медведем», ее настоящим плюшевым другом. Он спас ее тогда, в Лесу – она откуда-то совершенно точно знала это.
– И спасибо Вам. За Лес.
Мастер Мастеров вздохнул.
– Разве для этого я тебя учил?
– Для этого. Чтобы однажды я стала счастливой.
– И ты стала.
Она стала. Настолько, насколько это вообще было возможно.
– Я этому рад. Действительно рад.
А Белинда радовалась другому – она не потеряла Сиблинга. Как человека знакомого и ценного, как человека давно уже не чужого. Того, кто, возможно,
