отрешенное, словно происходящее их не касается. Вроде телами они здесь, а мыслями где-то далеко.
Раздались знакомые шаги. После зала с колоннами я легко узнавала их: шел Дракон. Он остановился рядом с кратером, завел руки за голову и снял повязку. Я вздрогнула, предчувствуя беду. Хотелось убежать, но ноги приросли к полу. Я просто не могла сдвинуться с места.
Одного за другим Дракон обходил мужчин. Он приближался к ним вплотную, брал руками за голову, соприкасался лбами и открывал глаза. Несколько бесконечно долгих секунд Дракон и человек смотрели друг на друга. Затем резко состарившийся мужчина падал к ногам монстра замертво. И так по кругу, пока все десять не погибли.
Мужчины вели себя странно. Не сопротивлялись. Они как будто добровольно приносили себя в жертву ради одной им известной высшей цели. Я не верила в такое смирение. Их наверняка чем-то опоили.
Я зажала рот ладонями, чтобы не кричать. Развернувшаяся перед глазами картина была чудовищна. Вот оно — истинное лицо Дракона. Он садист и убийца.
Покончив с жертвами, Дракон подошел к кратеру и распростер над ним руки. Снова закрыв глаза, он запрокинул голову. Я закусила губу, гадая, что сейчас произойдет.
Долгое время ничего не менялось, лишь руки Дракона нагревались, словно металл в жаровне, повторяя цвета каления: сперва краснея, потом желтея и наконец белея. Его ладони светились. Их свет уходил прямиком в сердце вулкана — в тот самый кратер. Я так и не поняла: Дракон брал что-то у скалы или отдавал? Впрочем, это не имело значения. Не после того, как он убил десятерых.
В ужасе я бросилась наверх. Бежала, перепрыгивая через ступени и оступаясь в темноте, пару раз чуть не свернула шею, ободрала, падая, колени, но тут же вскочила на ноги и понеслась дальше. Казалось, Дракон дышит мне в спину и вот-вот схватит.
По щекам текли слезы. Я смахивала их, чтобы не затуманивали зрение. Он убил десять человек за десять минут! Не знаю, как я не лишилась сознания на месте. Но страх гнал вперед. Ему я обязана своим спасением.
Лестница показалась бесконечной, подъем занял целую жизнь. Не удивлюсь, если я выберусь из подземелья глубокой старухой. Я словно пробивалась наверх из-под земли, как пробивается цветок к солнцу. И, наконец, вырвалась. Выскочив в коридор, который уже не чаяла увидеть, понеслась вперед, не разбирая дороги. Я бы бежала до тех пор, пока не свалилась бездыханной как загнанная лошадь, но за очередным поворотом столкнулась с кормилицей. Я налетела на старуху со всего маху, отчего мы обе упали.
— Вот ведь бестия! — выругалась кормилица. — Чего носишься, как угорелая?
Она не удивилась, встретив меня в коридоре. Значит, весть о моем побеге уже разлетелась по замку.
Кряхтя, кормилица встала на ноги и присмотрелась ко мне. Подозреваю, вид у меня был еще тот: безумные глаза, слезы, размазанные по щекам, красное после бега на пределе лицо.
— Ты где была? — сощурилась кормилица.
— Искала подругу, — пробормотала я. Мне хватило ума промолчать о том, что я видела. Это зрелище не для посторонних глаз. Будет лучше, если никто не узнает, где я сегодня побывала.
— А чего рыдала?
— Переживаю за нее.
— Поднимайся, отведу тебя в комнату. Сама-то дорогу не отыщешь.
Я встала на подгибающиеся ноги. Мышцы дрожали от перенапряжения. Никогда я не бегала так быстро, как в тот день.
Кормилица сдержала слово: проводила меня обратно в спальню. Там меня ждала ее светлость вдовствующая княгиня. Я едва снова не разрыдалась при ее виде. Хоть одно родное лицо. Но я не позволила себе расклеиться, даже княгине не показав своих переживаний. То, что произошло в подземелье, я похоронила глубоко внутри. Однажды Дракон заплатит и за это, а пока я буду жить дальше.
— Ваша светлость, — бросилась я к будущей свекрови, — вы видели Иридию?
— Нет, — покачала она головой. — Если Иридия погибла, то эта жертва не будет забыта.
Я вздрогнула от ледяного тона княгини. Ее судьба девушки не особо заботила. Тогда я повернулась к кормилице, которая пропускала в комнату служанок с обедом.
— Вы видели Иридию?
— Чего мне на нее смотреть? — проворчала старуха.
— Пожалуйста, — я коснулась края ее рукава, — ответьте мне.
— Что-то ты шибко волнуешься за нее. Что натворили?
По хитрым глазам старухи, я поняла, что ей все известно. Даже странно, что Иридии не было в том жутком зале.
— Просто скажите мне, что с ней. Не мучьте, — попросила я. — Мне необходимо это знать.
— Ой, — махнула рукой кормилица, — да жива, здорова твоя подруга. Уже вернулась в свою комнату, отсыпается.
— Умоляю, позвольте мне с ней увидеться, — на этот раз я схватила кормилицу за руку и не выпускала, пока она не согласилась.
