Кому же охота помирать в 15 лет? Я боялся боли и страшился увидеть перед смертью на своем теле кровавые раны, поэтому ноги мои предательски задрожали, когда я остался стоять перед своим противником в чем мать родила. А он на последок решил поиграть со мной. Разведчик вышагивал словно петух, высоко поднимая ноги и презрительно ухмылялся. Наверно он не осыпал меня оскорблениями только потому, что не хотел нарушить ритуал. По сравнению с ним я казался жалким цыпленком. Воин несмотря на небольшой рост оказался словно вылеплен из алебастра. Под молочно — белой кожей перекатывались упругие мышцы. Разведчик то приближался ко мне, то отступал в ожидании команды начать поединок. Его лицо заострилось и стало еще больше похоже на собачью морду.
— Что это у тебя за украшение, — неожиданно спросил он, — поди тоже украл у своего господина вместе с оружием и одеждой?
Похоже он заметил на моей груди амулет.
— Красивая вещица и дорогая, — сказал он с улыбкой, — скоро она достанется мне.
Наверно этими словами он хотел окончательно сломить мой дух, но цели своей не достиг. От ужаса я и так уже был на полдороге к сверкающим вершинам, поэтому пропустил его издевательства мимо ушей. Но похоже амулет заинтересовал не только его. Услышав слова разведчика пожилой воин, который в свое время предложил испытать меня в поединке подошел поближе и принялся разглядывать украшение.
— Приступим, — сказал Гамон, — дайте им мечи.
Секунданты протянули оружие. Принимая из рук Марона меч, я бросил на юношу умоляющий взгляд, но не прочел в его глазах ни тени сочувствия, одну только безграничную ненависть. Ладонь моя вспотела, и тяжелая рукоятка едва не выскользнула из пальцев.
— Приготовьтесь.
Бессмысленно было защищаться. Мой противник изготовился к атаке, а я даже не стал поднимать меч.
— Вперед, — сказал Гамон.
Разведчик налетел на меня словно ураган, но в последний момент непонятно откуда прямо передо мной возник пожилой воин. Одним ловким движением он перехватил устремившееся ко мне лезвие и отвел его в сторону. Я услышал, как собравшиеся на поляне охнули, как вскрикнул от удивления и обиды воин с песьим лицом, как он отступил назад, готовясь ко второму удару уже направленному на нового соперника, но в следующее мгновение старик сделал выпад, и мой противник застыл, выпучив налитые кровью глаза. Лезвие пробило ему горло. Долю секунды тело еще стояло прямо пока победитель не выдернул меч. Кровь брызнула мне в лицо и на грудь, так близко я находился к убийце и жертве. Ноги разведчика подкосились, и он безвольно рухнул на землю словно тряпичная кукла.
Пожилой воин действовал так стремительно, что никто из собравшихся на поляне не успел ему помешать. А убийца и не думал останавливаться. Он сделал несколько быстрых шагов и вонзил меч в грудь второго разведчика. Без единого звука мертвый воин повалился на землю. Большинство дворян в ужасе отшатнулись от старика, а несколько человек схватились за мечи и вышли вперед, заслонив собой Гамона, и только судья сохранил видимое спокойствие и даже не притронулся к оружию.
— Ты всех нас убьешь, Ругон? — спросил он.
Старый воин стряхнул с меча кровь и убрал его в ножны.
— Прости меня, Гамон. Я был вынужден убить этих людей, чтобы сохранить тайну, которая только что открылась мне. Уверен, что всем остальным я могу доверять.
— И мне?
— Тебе в первую очередь.
Судья кивнул, давая понять, что благодарен за оказанное доверие и спросил,
— Я рад, что ты не считаешь меня своим врагом. И все-таки ответь мне зачем ты убил этих людей и почему не дал свершиться правосудию?
— Ты ошибся, Гамон, — сказал старый воин, — мы все ошиблись. Мальчишка не врал.
Тагон действительно сделал его своим наследником, но вовсе не потому что нашел сына и достойного приемника. Думаю, что раньше он его даже не знал.
— Что ты такое говоришь, — воскликнул молодой дворянин, — ты сошел с ума!?
Он хотел еще что-то сказать, но судья предостерегающе поднял руку.
— Продолжай.
Ругон улыбнулся.
— В Паусе Тагон встретил юношу на шее которого был странный амулет. Кстати он до сих пор на нем, — старик указал на меня пальцем, — и наш друг понял, что самое меньшее, что он может сделать для мальчишки — это отдать ему свое имущество, земли и жизнь.
— Но почему? — недоуменно спросил Марон, переводя удивленный взгляд с одного воина на другого.
— А как по-вашему должен был поступить дворянин, встретив последнего из рода трех вершин? — спросил Ругон.
— На самом деле, — рассказывал старик, — выше всех в погоне за раненым козлом на священную гору поднялся не один охотник, как говорится в
