Я надолго замолчал. От страха в груди сжался ледяной комок.
— Все равно, — упрямо сказал я, — наша вера истинная, а они безбожники и гореть им в огне.
Химон не ответил и принялся ковырять пальцем в носу.
— Что это ты степняками заинтересовался, — наконец спросил он, — случилось, что?
Я беспокойно заерзал. Мне не хотелось рассказывать о происшествии в покоях владыки. Как ни крути, но утром я совершил грех подглядывая за понтификом. Конечно богов не обманешь, они все видят с высоких вершин, но чем меньше об этом будут знать обычные люди, тем лучше. С другой стороны, Химон уже почувствовал неладное и теперь просто так от меня не отвяжется, поэтому я решил ограничиться полуправдой.
— К владыке утром гость приходил. Он сказал, что варвары могут на нас напасть, — буркнул я.
— С чего это? — удивился монах.
Я пожал плечами.
— Вроде, как великий хан при смерти, а его сыновья хотят нам войну объявить.
— Ну дела, — монах покачал лохматой головой, — а что за гость такой? Наверно какой-нибудь богач?
В глазах Химона мелькнул живой интерес. Иногда зажиточные жители Пауса приходили в монастырь целыми семьями. Чаще всего это происходило во время церковных праздников, но случалось, что паломники заходили и в обычные дни. Купцы хотели получить благословение перед крупной сделкой, дворяне помолиться за врага убитого на дуэли, девушки выпросить у богов жениха, женихи — богатое приданное, пожилые матроны — долгих лет жизни. Они одаривали монахов деньгами, просили почитать молитвы за живых и усопших, угощали послушников различной снедью и сладостями. Наверно старый пройдоха подумал, что сможет чем-нибудь поживиться. Такие, как он не стеснялись хватать паломников за рукав и выпрашивать угощение. К тому же Химон всегда мог найти предлог для того, чтобы появиться в монастыре.
— Настоящий вельможа, — сказал я, — с охраной.
— Видел я тут одного на дороге, — сказал монах, — коротышка в коричневом плаще.
— Нет. Этот высокий весь в зеленом.
— А охраны много?
— Целый отряд.
Химон разочаровано пожевал губами. От таких гостей не получишь ничего кроме тумаков. И все-таки ему было интересно. Он любил сплетни, а все новости доходили до монаха — земледельца последним.
— А о чем они еще говорили? — с жаром спросил он.
— Я только про войну слышал.
Химон досадливо крякнул.
— Эх ты, глухая лягушка! Такой разговор интересный, а ты все прослушал! Вот я бы ни одного слова не пропустил.
Наверно в монастыре не нашлось бы второго такого грешника, как Химон. Как и откуда он попал к владыке монах никогда не рассказывал. Говорили будто бы их что-то связывало, но подробностей никто не знал. Сплетен и слухов ходило много, но доверия им не было. Одно я знал совершенно точно, если бы не заступничество владыки старого греховодника давно бы изгнали.
— Ладно, — монах зевнул, обычно после еды он пристраивался подремать, — помой посуду и ступай. У меня дел много.
Я подхватил котелок и миски, и направился к маленькому озерцу. Круглое словно тарелка и мелководное оно разлилось справа от хижины возле капустных грядок. Раньше, когда я жил с Химоном, то обычно купался в нем и стирал одежду. Сам монах мыться не любил.
— А что делать, если кочевники и правда придут? — спросил я на ходу.
Монах громко рыгнул.
— А что мы с тобой, дурачок неразумный, можем поделать? Ступай в монастырь и молись, может быть пронесет.
Признаться, другого совета от старого обжоры я и не ждал.
Когда я вернулся к хижине Химон уже разлегся под навесом и храпел во всю. Я поставил посуду на стол и пошел по своим делам. Нужно было возвращаться пока меня не хватились. Я выбрался на дорогу и остановился. Впереди лежала бескрайняя степь, а позади возвышались городские стены.
Легко представлять себя свободным человеком сидя в монастыре и совсем другое дело по-настоящему решиться на побег. Во-первых, через городские ворота просто так не пропустят, нужно заплатить за вход, а денег у меня отродясь не было, а во-вторых монахи сразу бросятся в погоню, когда хватятся. Конечно можно было попытаться проскочить в город с каким-нибудь караваном, но я понимал, что сделать это будет довольно трудно. Чтобы затеряться в толпе нужна мирская одежда, а взять ее было негде. К тому же затянули осенние дожди, и торговцы перестали ходить в степь. Когда ударят настоящие холода, разбитые дороги подмерзнут и ноги носильщиков перестанут вязнуть в жидкой грязи, караваны опять потянутся из города, но это будет еще не скоро. Большой мир казался мне чем-то нереальным. Конечно я помнил, как жил с родителями на ферме, как шел с караваном в монастырь через все
