стояли на коленях, держа над собой поднятые вверх руки. Пот струился по их лицам. От напряжения тело и руки у каждого молящегося дрожали, и это дрожание переходило в конвульсивные движения.
Ларин хорошо видел этих людей. У иных огненно сверкали глаза. Они, казалось, смотрели на него.
Но он понял, что эти исступленные глаза ничего не видят. Он еще плотней прижался к стеклу. Голоса молившихся усиливались. Две старухи заняли место посреди круга и истерически завопили:
— Крести... Благослови. Не отойду!
У противоположной стены Марфа Клещ — страшная в своем экстазе. Кажется, она даже потеряла дар речи и бессмысленно что-то бормочет. А где же Славук? Кажется, тот мужчина, что стоит спиной к Ларину?
Вот взгляд одной женщины остановился на Максиме, но он не стал отклоняться от окна, так как был уверен, что вряд ли это существо с выступившей пеной у рта может воспринимать реальные вещи. Так оно и есть. Женщина, которая, казалось, смотрела прямо в глаза Ларина, не видела его. Ее налитые кровью, вытаращенные глаза уставились в одну точку. Вдруг эта женщина протянула руки к окну и истерически закричала:
— Пришел! Пришел! Я вижу его, — я разговариваю с Господом Иисусом Христом!
Многие прервали моление и смотрели туда, куда указывала женщина руками. Они увидели Христа в образе молодого симпатичного, со щеголеватыми усиками, мужчины. Иисус смотрел на них через окно. И вот-вот они будут крещены духом святым. Все пали ниц. А «Иисус Христос» сломя голову мчался напролом через грядки к забору. Одним махом перепрыгнул его и через несколько минут, тяжело дыша, взбирался на сеновал.
Иван Скрипка
Крыша в сарае Прыща оказалась дырявой. Солнечный луч, пробившийся через щель, разбудил Ветрова. Он открыл глаза и громко чихнул. Смущенно взглянул туда, где должен был спать дед Юзик, а того и след простыл. Старший лейтенант взглянул на часы — без десяти восемь. Крепкий и спокойный сон на приятно пахнувшем сене принес свежесть, новый прилив сил и хорошее настроение.
Мурлыча что-то себе под нос, Игорь спустился по лестнице вниз и вышел из сарая. Солнце уже стояло высоко, небо было ясным, безоблачным. Дед, который, наверное, заметил Ветрова через окно, вышел из дома и протянул полотенце:
— Иди к колодцу, умойся, потом будем завтракать.
Ветров с удовольствием умылся холодной колодезной водой, позавтракал. Вскоре они вместе с Прыщом шагали по деревне. Был воскресный день, и в деревне царило оживление. У пруда на лужайке ребятишки гоняли мяч, стараясь забить гол белобрысому мальчугану, защищавшему изготовленные из тонких жердей ворота. Прошли мимо столба. Из громкоговорителя, висевшего на нем, неслась песня: местный радиоузел передавал концерт по заявкам жителей села. У большого двухэтажного каменного здания, в котором находился клуб, парень и девушка вывешивали объявление. Ветров прочитал:
— Сегодня демонстрируется кинофильм «Калина красная». После кинофильма — танцы.
Игорь повернулся к Прыщу:
— Дедушка, а вы на танцы не ходите?
— Не признают меня за танцора девки. Если пойдешь, то все равно, кроме стула, который тебе уступят, не пообщаешься. А что толку в стуле? Он же меня только с худшей стороны знает.
Скрипка жил в добротном бревенчатом доме с резными наличниками и ставнями на окнах. Во всем чувствовалось, что хозяин дома любит порядок. Выкрашенный светло-зеленой краской забор, аккуратно сложенная под навесом поленница дров, чистый двор, свежевымытое крыльцо выглядели привлекательно. Хозяин был дома. Высокий, кряжистый, с густыми посеребрившимися волосами старик весело смотрел голубыми глазами на гостей. Ответив на приветствие, он пригласил их в большую комнату, обставленную хорошей мебелью и сиявшую чистотой. Ветров представился и коротко сообщил Скрипке о цели своего прихода. Чтобы быстрее расположить его к себе, улыбаясь, спросил:
— Иван Иванович, а как вы догадались, что дед Юзик на печке сидел, когда под видом полицая в дом, где он прятался, пришли?
Скрипка рассмеялся:
— Что, Юзик уже рассказал? А сам на меня волком смотрит, когда я вспоминаю о том случае. Догадаться было несложно. Во-первых, я знал, что он должен быть в том доме. Поэтому и пошел туда немца сопровождать, во-вторых, я увидел его полушубок и шапку, висевшие на стене у входа, а когда проверил, что нет его на чердаке, то понял, что, кроме печки, ему негде спрятаться.
— Иван Иванович, помните Славука Романа?
— Конечно, помню этого прихвостня. Даже родителей своей жены не пожалел.
— Вы его хорошо знали?
— Хорошо знал. Мы же вместе с ним в полицаях служили. Только он по собственному желанию, а я по приказу партизанского командования. Он мне,
