Жюли беспомощно глянула на меня, словно прощаясь, и метнулась вон из беседки. Я возмущенно вскинула голову:
— По какому праву…
Молодой человек вошел внутрь и сжал ладонями мои обнаженные плечи. Его руки были влажными и грубыми. Я задохнулась от конского пота, смешанного с резким запахом туалетной воды.
— По такому, что я твой сводный брат Якоб, моя дорогая, — щерясь в неприятной ухмылке, ответил он. — Как же я соскучился!
Тут Якоб притянул меня к себе и впился слюнявым поцелуем в шею. Я вскрикнула и ударила его кулачками в грудь. Якоб хохотнул и прикусил зубами мою нежную кожу.
— Не спрячешься, малышка! — промурчал он, облизывая ключицу языком. — Ух, какая сладкая! Погоди?ка, дай поцеловать, пока твой бутон не смяли когти этого фессалийского чудовища!
И впился мокрыми губами в мой рот, пытаясь просунуть язык и по?собачьи жарко дыша в лицо. Я задохнулась от омерзения, забилась в его объятиях, мотая головой и приказывая себе: «Проснись, проснись, проснись!» Но мерзавец все продолжал слюнявить мои губы, бесстыдно шаря ладонями по спине, приподнимая платье и лапая ягодицы. Подонок! Не ты герой моего романа!
Кровь прилила к голове, щеки вспыхнули от гнева. Я улучила момент, когда Якоб ослабил объятия, пытаясь распустить мой корсет, и со всей силы вдавила каблук в его ступню. Братец ахнул и дернулся, я подхватила юбки и ударила коленом в пах.
Получай!
Якоб взвыл и сложился вдвое. Я отскочила, тяжело дыша и поправляя платье. Сердце колотилось как сумасшедшее, голова гудела. Толкнув подонка плечом, прошмыгнула мимо и припустила по аллее, щипая себя за руку и повторяя как заклинание:
— Маша, просыпайся… Маша, просыпайся!
А в спину летело лающее:
— Тварь! Чертовка! Беги?беги! Все равно не скроешься! Сдохнешь! Как и все жены Дитера! Га?а!
Я вылетела к клумбе с цветущими ирисами и едва не толкнула лакея. Он подхватил меня, встревоженно выспрашивая:
— Что случилось, фройлен? Нужна помощь, да? Может, позвать герра доктора?
— Позовите лучше полицию, — зло выпалила я, отдуваясь и тыча пальцем назад. — Эта скотина… он…
Я не договорила: где?то далеко?далеко за воротами протяжно и жутко взвыли трубы.
Глава 3 Ужин с василиском
Из дома выбежала мачеха и всплеснула руками:
— Фройлен Мэрион! Вот вы где прохлаждаетесь! Скорее, скорее!
Жесткими пальцами, напоминающими когти хищной птицы, она схватила меня за руку и потащила за собой, обратно в холл. Я едва успевала, платье путалось в ногах.
— Приведите себя в божеский вид! — срывающимся от волнения голосом прокаркала фрау Кёне, подтянула мне шнуровку корсета, отряхнула запыленную юбку, ладонями пригладила локоны, убирая их за уши, потом ущипнула за щеку.
— Ай! — вскрикнула я и закрылась ладонью.
Щека зарделась, но я почему?то все равно не просыпалась. В чем дело? Давай же, Маша! Я больше не хочу находиться здесь!
— Терпи, дрянь! — прошипела мачеха, сужая в щелки черные глаза, и ущипнула за другую щеку. — Ужас какая вы бледная! Его сиятельство любит порумянее, посочнее. Еще не хватало, чтобы вы загнулись до первой брачной ночи!
— Я в невесты не набивалась, — пробормотала вслух.
Тонкие, выщипанные в нитку брови фрау Кёне поползли вверх, как живые змейки.
— Что?что?что? — задыхаясь от гнева, завопила она. — Огрызаться? Ах вы неблагодарная мерзавка!
Она подняла руку, чтобы отвесить мне оплеуху, как трубы взревели снова. Фрау Кёне побелела, заюлила глазами и закричала в глубину дома:
— Жюли! Жюли! Где ты бегаешь, несносная девчонка?
Служанка вынырнула из?под лестницы, дрожа как осиновый лист.
— Приготовь фройлен Мэрион к встрече с женихом! Ах нет, не успеем, придется в таком виде… — Фрау Кёне дернула меня за мочку уха, погрозила пальцем. — Ведите себя прилично, как подобает невесте, молодая особа! Что с ужином, Жюли? Все ли готово?
— Не совсем, фрау Кёне, — почтительно присела служанка. — Его сиятельство слишком рано.
— Рано… Не твоего ума дело! Где Якоб?
