— А ты такой, сразу и поверил, да? Ёмана, не, а вот ты представь. Этот демон такой в кустах вон тех например сидит, и ею рулит? Ждёт момента, чтобы нас кокнуть?
— Нет ничего такого. Я видел, как дракон дрался с той тварью, с щупальцами. У него до сих пор кусок одной из них в пасти. Откусанный.
— И чо? Они могли подраться, ёмана. Это нормально. А демон-то всё равно может в кустах сидеть.
— Я ей верю. И пойду с ней, или никак не пойду. Ты можешь говорить и думать что хочешь.
— Не, слушай, так не пойдёт. Она же, эта, ёмана, угрозу представляет! Всем!
— Угрозу ты представляешь, с какими-то там своими заначками.
— Чё?…
— Ничё. Вопрос закрыт. Идём вместе, осторожно. Миша впереди. Все несогласные или остаются, или топают сами…, — После этих слов, сказанных совершенно уверенным и спокойным голосом, всё внутри сжалось. Момент истины — сейчас или подчиняться, или будут линчевать. Другого не дано.
Михаил встал, как ни в чём не бывало.
— Ну пошли, что ли? Нам ещё надо придумать, как через каменное крошево пробираться…
Остальные тоже зашевелились. Внутри у Валеры будто отпустило пружину. Всё в порядке, пронесло. Хотя бы на этот раз! И тут же, будто насмехаясь над всеми его надеждами и стремлениями, накатил тот самый необъяснимый шелестящий страх, а следом, почти сразу — апатия и сонливость, желание улечься, свернуться калачиком, и чтобы никто не трогал…
С трудом сдержавшись от того, чтобы тут же упасть, Валера, напряг остатки воли и как мог аккуратно положил уже мирно сопящую Веру землю. И после этого просто рухнул рядом, только и успев в последний момент направить падение своего тела в сторону…
Вырваться из пучины бредовых кошмаров удалось, по ощущениям, спустя вечность. Всё тело одеревенело и окоченело, руки и ноги плохо слушались. С трудом перекатившись на бок, Валера несколько мгновений следил за своей женщиной. Только когда убедился, что дышит, наконец успокоился. С трудом сел, огляделся вокруг.
Вповалку валялись товарищи. Евген, два Александра, Аляксей, Корж… Вот только на месте, где в последний раз был замечен Михаил, лежали только два браслета. Будто Вождя и не было там никогда.
— Какого!, — Валера выругался, с трудом встал, и побрёл в ту сторону. Упал рядом на колени, поднял металлические кругляшки. Оглядел землю вокруг в поисках следов… Ничего. Будто старый друг и товарищ испарился.
Вокруг уже шевелились и стонали. Пройдя обратно и присев рядом с Верой, Валера спросил у неё:
— Ты не видишь Мишиного призрака? Не можешь спросить у него?
Ведьмочка ненадолго застыла, вращая глазами, а потом ответила:
— Я… Не вижу… Никаких… Призраков.
— Как! Никаких?… Вообще никаких?
— Да…
— Но у нас целый рюкзак браслетов с собой! Там все наши ребята, и ещё куча неопределённых…
— Не… Вижу.
— Хорошо. Евген! Вопрос жизни и смерти. Ты видишь призраки? Наших ребят? Миши?
— Миши?
— Да, от него остались только браслеты.
— Остались… Браслеты, ёмана?
— Да!
— Я видел, ты с его стороны шёл! Ты не кокнул ли его часом, а, ёмана?
— Так нет же! Когда проснулся, его уже не было!
— Ага, ага, ёмана… Сам собой пропал, да?…
— Да! Слушай, уймись уже! Стеша пропала точно так же. Остались только браслеты. И тогда меня не было в фургоне. Так что хватит тешить свою параною, и ответь мне по человечески: ты видишь призраков? Того же Тимура?
— Нет… Не вижу, ёмана! Как проснулись в машине, так и не вижу никого…
— М-мать!
Над поляной опять повисла тяжёлая тишина.
— Ладно, может, всё не так и плохо. Кто возьмёт браслеты? Мне тяжело, у меня Вера.
Вызвался Евеген, который выглядел целее и здоровее всех остальных, и они цепочкой пошли сквозь лес, стараясь выбирать самые густые заросли.
Всё вокруг будто замерло, не было слышно и видно ни животных, ни насекомых, даже листья не шевелились. Невольно вспомнились первые дни
