Я обхватила колени руками и сжалась в комочек, моля богов, чтобы все поскорее кончилось, чтобы креветки отстали, призрак улетел, а мы приплыли в Черную Пустошь, где буду в полной безопасности.
Виконт продолжал носиться по палубе, словно что-то ищет, и я надеялась, что это особый меч, которым сможет разом победить всех магнакарид. Но меч в его руках все не появлялся.
Потом раздался громогласный приказ капитана:
– Пли!
Через мгновение корабль содрогнулся. Показалось, он на секунду взлетел над водой, а потом с жутким плеском обрушился на воду, подняв волны, которые гигантскими кругами пошли в стороны.
Послышались крики, палуба быстро опустела. Я с тревогой смотрела, как последние матросы проскальзывают в трюмы, забирая с собой тряпки и ветошь, которыми наверняка задраивают проходы.
Креветка, которая успела перекинуть щупальца через борт, неожиданно завизжала. Жгуты выпрямились, и она с плеском соскользнула в воду.
Мне стало не по себе. Ухватившись за юбки, я выползла из-под лестницы и только теперь увидела, что вся палуба покрыта зеленоватым туманом.
Когда вдохнула, горло обожгло так сильно, что заслезились глаза. Кашляя, я задрала юбку к самому носу и закрыла лицо. Плотная ткань немного облегчила дыхание, но первого вдоха оказалось достаточно, чтобы жжение поползло ниже.
Я завертела головой в поисках спасения, но на корабле лишь капитан Сэм у штурвала, замотанный в тряпье сильнее, чем аваронский бездомный.
Глаза заслезились, я попыталась их вытереть, но, когда коснулась пальцами, их стало жечь, словно туда натолкали перца.
Паника накрыла быстро и сильно.
Я заметалась, как перепуганный заяц, не зная, где спрятаться и что делать. Корабль быстро набрал скорость, меня стало подкидывать каждый раз, как судно взлетало на волне, и швыряло бы еще долго, если бы не подхватили сильные руки.
Дрожа от страха и сотрясаясь от кашля, я повернула голову и увидела закутанную в тряпки голову. Из узкой прорези смотрит пара холодно-голубых глаз.
– Я же сказал вам! – донеслось из тряпья.
Я попыталась ответить, но горло перехватил кашель, и я стала зажимать рот краем платья, забыв, что полностью оголила ноги перед виконтом.
Он, видимо, тоже не обратил на это внимания и, как лесной олень, помчался со мной на руках в каюту. Но когда обнаружила чужую обстановку, поняла, что тот принес меня в свои покои.
– Что вы делаете? – прохрипела я сквозь кашель и ткань юбки.
– Привожу вас в порядок! – отозвался он и внес меня в маленькую комнатку в середине которой стоит дубовая бочка с водой.
Виконт быстро поставил меня, резким движением убрал платье ото рта, потом схватил за руку и подвел к бочке.
– Что вы… – захрипела я.
Но закончить не получилось потому, что меня резко нагнули, и ледяная вода охватила голову. Я задергалась, упираясь руками и ногами, с ужасом понимая, что виконт решил меня утопить. Но мощные руки держали крепко, а я понемногу ощущала, как заканчивается воздух, и черное дно бочки становится все ближе.
Мир быстро мерк, я силилась не вдыхать, но вода все равно протекала через нос до самой глотки и щипала.
Сердце застучало, как у испуганной мыши. Когда готова была сделать смертельный вдох, после которого должны начаться судороги, а потом все прекратится, за волосы больно ухватили и дернули наверх.
Я сделала судорожный вдох и принялась глотать воздух, как рыба. Сердце колотилось, тело трясло, а в голове пульсировала единственная мысль, от которой холодели внутренности.
– Вы… пытались меня.... убить… – просипела я, упираясь ладонью в край бочки и отплевываясь от воды.
Виконт размотал тряпки с головы. Уставшее, изможденное битвой лицо обнажилось. Он вытер лоб тыльной стороной ладони, затем плеснул в него из бочки и сказал:
– Не убить. Спасти.
– Утопив? – все еще тяжело дыша спросила я.
Виконт покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Но это был единственный способ очистить ваше дыхание от едкого дыма, которым капитан Сэм отпугнул магнакарид. Сейчас мы идем полным курсом подальше от тварей. Они остались в гнезде со своим новым облаком дыма. Но, ради всех святых, объясните, что вы делали на палубе? Я же оставил вас в каюте!
Мне стало обидно и горько. Глядя на виконта, который ведет себя, словно не девушку топил, а просто помыл руки, захлестнуло такое одиночество, что захотелось испариться.
