– Элизабет! Лиззи!
Я дернулась, что-то закричала, принялась вырываться, но меня держали крепко, не взирая на отчаянные попытки встать.
Стоило приподняться на локтях, как снова безжалостно хлопнули по щеке, и голову откинуло в сторону. Хотела приложить ладонь к пылающей щеке, но не успела, к ней прижались чьи-то губы.
– Прости, милая, девочка, прости! Я должен был…
Голову снова мотнуло, на этот раз не от удара, а от того, что узнала голос.
Когда щелкнула пальцами, над головой засиял небольшой магический мотылек, освещая нервное лицо виконта. Ноздри де Жерона раздуваются, на щеках играют желваки, а в глазах застыло что-то похожее на отчаяние.
– Лиз! – прорычал он. – Ты меня слышишь?
Я дернулась, но отодвинуться не удалось. Зато обнаружила ладонь прямо на своей вздымающейся груди.
В следующий миг пространство взорвалось звуком пощечины, и на этот раз в сторону мотнулась голова виконта.
– Мерзавец! – выдохнула я. – Что вы себе позволяете?
– Что я позволяю?! – прорычал виконт, хватаясь за щеку, пока другая рука продолжает оставаться, где была.
– Спасаю вам жизнь, леди, – процедил он и слегка сжал пальцы.
– Вы отдаете себе отчет, где ваши руки, – прошипела я.
Не спеша убирать ладонь, де Жерон проследил мой взгляд и на лице отразилось недоумение.
– Да пустите же вы! – прокричала я.
– Откуда у вас эта сорочка, Элизабет? – спросил виконт хрипло и, наконец, убрал руку.
– Это сорочка леди Ру? – спросила я, вспоминая, с чего все началось.
– Именно, – подтвердил мои худшие опасения виконт. – Она на была на Вивьен в… день гибели.
Я завизжала, мотая головой, задрыгала руками и ногами.
– Снимите ее с меня! – заорала я. – Снимите сейчас же!
Ладонь виконта снова оказалась на моей груди. От осознания происходящего я завопила так, словно мертвый пират опять пытается лишить меня невинности.
Виконт снова встряхнул меня и тряс, пока не замолчала. Затем укоризненно произнес:
– Но вы же сами, леди.... Как можно…
Даже в слабом свете магического мотылька стало видно, как густо он покраснел.
– Что я сама? – прокричала я ему в лицо.
– Попросили избавить вас… от этого… кружевного недоразумения.
Потупившись, виконт сглотнул, а меня затрясло, от понимания, что избавиться от сорочки прямо сейчас, значит опозориться на всю жизнь. Но терпеть на себе это одеяние тоже сил не оказалось.
– Виконт, – взмолилась я, – де Жерон, пожалуйста. Сделайте что-нибудь. Это же.... это… Ее сорочка. А Вивьен у меня в каюте!
Виконт повернул голову и, не поднимаясь с палубы, покосился в темноту моей комнаты. Пару минут смотрел, а я, замерев, лежала и терпеливо ждала, пока он меня спасет.
Когда вновь развернулся, на его лице застыла маска тревоги.
– Я никого не вижу, – сказал он. – Но лежать здесь не самое лучшее занятие для леди.
Только теперь осознала, что растянулась на палубе в одной сорочке в объятиях чужого мужчины. К щекам прилил жар и растекся до самой груди, но кричать сил не осталось, я просто закрыла глаза и сосчитала до десяти.
– Вы совершенно правы, виконт, – произнесла я, стараясь сохранять выдержку, но голос все равно дрожал. – Вы можете что-нибудь сделать? Мне холодно.
– Ну, – протянул де Жерон задумчиво. – Согреть вас в моих силах.
– В каком смысле? – настороженно спросила я.
Он скользнул по мне быстрым взглядом и проговорил:
– В прямом.
Я не поняла, что он имеет ввиду, а виконт быстро поднялся и поставил меня на ноги. Возвращаться в каюту не хотелось, но показывать слабость перед виконтом тоже не могла, поэтому молчала и смотрела на него.
Пока боролась со страхами и мыслями, виконт стянул с себя камзол и накинул мне на плечи.
– Спасибо, – неразборчиво проговорила я. – А что вы делали у меня под дверью?
Он посмотрел на меня, словно спросила, почему вода мокрая и ответил:
