обратится в ледяную глыбу, но, когда услышала озадаченный вздох Каравары, открыла глаза.
Древень опустил зеленые огоньки глаз на место, куда, видимо, угодили щупальца, потом поскреб ствол на месте живота.
– Приятно, – протянул он долгим голосом.
Впервые за все время я увидела изумление на лице Каравары, которые выглядит, как вскинутые на лоб брови, при неподвижности остальных частей лица.
Не давая ему опомниться, я прокричала:
– Он хочет нам вреда! Всем магическим созданиям! Он хочет повелевать магией!
Древень перевел взгляд на Каравару, который все еще стоит со вскинутыми бровями, и прогудел:
– Нехорошо.
Хозяин холода, наконец, пришел в себя. Он вскинул руки, создавая вокруг себя мерцающий ледяными бликами шар, и прокричал властно:
– Склонись передо мной, создание леса! Я хозяин севера! Владыка льда и властелин магии! Я накрою весь мир своей мощью! Будь со мной, и ты познаешь, что такое сила и вечность!
Древень выслушал его очень внимательно. Наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, что при его деревянном теле непросто. Потом снова поскреб кору на животе кривыми ветками и сказал гулко:
– Ты частица магии.
Он произнес это так, словно всем все объяснил. Но Каравара понял это по-своему.
Снова шагнув вперед, он протянул древню ладонь, словно желает, чтобы тот склонился и принес ему присягу. Хранитель леса с интересом перевел зеленые огоньки глаз на протянутую руку. Потом пожал деревянными плечами и протянул кривую ветку в ответ.
Каравара бросил на меня победный взгляд, хотя явно ожидал, что древень опустится на колени или прильнет деревянными губами к его пальцам, а тот заклеймит его шею.
Мы все с затаенным дыханием наблюдали за происходящим. Я прилипла к Дагрею, понимая, что не оторвусь от него, даже если будет оттаскивать сама Роксолана Бесстрашная. Николаус и Нинель, похожие на промокших цыплят, прижались друг к другу под кустом и зачем-то оба вцепились в уже бесполезную трубку. Бенара, которая оказалась Беатрис де Тривер, стоит на коленях, уперевшись ладонями в землю, и смотрит на все устало, но гордо. Остальные застыли, кто на ковриках, кто на траве, кто просто с боевым кристаллом в пальцах.
Древень еще некоторое время рассматривал протянутую кисть, шевеля своей веткой, словно сравнивал. Потом резко сжал кривые пальцы на локте Каравары.
Тот от неожиданности попытался отпрянуть, но не смог сдвинуться с места, а древень проговорил гулко и как-то по-отечески:
– Иди домой.
После этого тело Каравары стало покрываться тонкими жгутами плюща. С земли зелеными щупальцами потянулась трава, окутывая хозяина холода все выше. Он опустил недоумевающий взгляд вниз, видимо, сперва решив, что это какая-то форма приветствия. Но когда ветки и листья дошли до пояса, он проревел:
– Что ты делаешь!?
Древень вздохнул, и произнес терпеливо, словно объясняет неразумной веточке принципы мироздания:
– Ты часть нас. Ты вышел из нас. И сейчас тебе надо вернуться в нас. Понимаешь?
Каравара запоздало дернулся, пытаясь вырваться, но путы поднялись до груди. Он прокричал гневно:
– Что ты несешь, деревяшка! Я хозяин холода! Я превращу тебя в лед!
Древень вздохнул, словно вынужден наказывать неразумное дитя.
– Не шуми, частица. Будь дома. Там ты обретешь мир и очистишься. Вернись в лоно жизни.
С этими словами древень отвел ветку, которая служит рукой. В этот же момент путы, до этого сдерживаемые силой хранителя леса, устремились вверх. Шею и руки Каравары оплело так быстро, что никто не успел опомниться, он прокричал, и в крике впервые послышались ноты страха:
– Не смей! Стой!
Но последний крик его утонул в треске и хрусте веток, которые затянули так плотно, что превратили в природную статую.
Несколько мгновений мы оторопело смотрели на нее, не решаясь шевельнуться. Потом послышался стон Бенары, которая, видимо устала стоять на коленях. Я, наконец, решилась отпрянуть от виконта, чьи пальцы впились мне в плечи так сильно, что должны были врасти, как ветки в Каравару.
Нервно глотая, я обратилась к древню:
– Он умер?
Хозяин леса посмотрел на меня зелеными огоньками и произнес:
– Магию нельзя убить. Она энергия, а энергия может лишь меняться.
– Тогда где Каравара? – спросила я опасливо.
