Губы виконта приблизились и сомкнулись с моими так неожиданно, что я охнула, а когда отстранился, провел пальцами по волосам и сказал:
– Глупая. Моя глупая Лиззи.
– Вы всегда мне об этом напоминаете, – тихо проговорила я, и почему-то захотелось прикрыться.
Когда попыталась закрыть грудь ладонями, виконт аккуратно перехватил кисть.
– Не прячься от меня. Никогда. Ты прекрасна, как небесный цветок, и я хочу видеть его всегда.
– Не издевайтесь надо мной, виконт, – попросила я, чувствуя, что если де Жерон продолжит, разрыдаюсь, но объяснить, почему – не хватит сил.
Губы виконта растянулись в теплой улыбке, он скользнул взглядом по моему лбу, щекам, провел пальцами по волосам, а затем вновь вернулся к глазам.
– Сегодня ты особо глупа, моя милая Лиззи, – сказал он улыбаясь. – Неужели ты думаешь, что сможешь от меня теперь отделаться? Я не отпущу тебя, даже если за тобой придет все войско Радилита и Каравары вместе взятые.
В груди ухнуло. Я уставилась на Дагрея де Жерона, пытаясь связать воедино слова и чувства, а когда взглянула истинным зрением, поняла, что он честен, как праведник. Надежда, прежде угасшая, вспыхнула трепетным огоньком и забилась, рассекая мрак.
– Может ли это значить… – начала я, но закончить не смогла.
Виконт перебил меня, смеясь:
– Послушай меня, Элизабет. С первой минуты, как увидел тебя в доме лорда Гриндфолда, я понял, что пропал. Я настолько потерял рассудок, что в первый же день пребывания в вашем городе, хотел бросить все и снова бежать в Океанию, хотя войны давно нет. Удержала лишь преданность брату. Наше путешествие через Звездное море стало для меня настоящим счастьем, несмотря на пиратов, чудовищ и остальных. А сама мысль, что везу тебя для другого, пусть и самого дорого мне человека, сводила с ума. Когда в Городе-крепости видел, как вы с Карлом обмениваетесь страстными взглядами, мне хотелось никогда не рождаться, чтобы не позорить себя, брата, и тебя мыслями, посещающими мою голову.
Я, затаив дыхание, глотала каждое слово, с ужасом представляя, через что ему пришлось пройти.
Виконт, тем временем, продолжал:
– После его смерти, мне хотелось броситься на меч. Казалось, это я своими мыслями налег на него беду…
– Это не так! – выдохнула я, перебив его.
Он кивнул.
– Сейчас я это понимаю, – проговорил он. – В его гибели виноват Каравара и никто другой. Но тогда я этого не понимал и хотел покончить со всем. Но когда в охотничий дом пришла ты, я вдруг понял, что брат не простил бы мне, оставь я тебя одну.
Я вздохнула и проговорила:
– Только не надо жалости…
Дагрей де Жерон, усмехнулся.
– Поверь, – сказал он, – то, что я испытываю к тебе, даже отдаленно не похоже на жалость. Я люблю тебя, Лиззи. Люблю, как не любил ни одну женщину, и буду с тобой, даже если насильно придется тебя закинуть на лошадь и увести в Ворвейские горы.
Я слушала виконта, и с каждым словом в груди вспыхивали искры, заполняя меня до предела. Ликование растеклось бесконечной рекой, и я едва сдерживалась, чтобы не закричать от радости. Сердце бешено колотилось, словно несусь на дикой лошади, а пальцы затряслись и пришлось спрятать их за спину, забыв о наготе.
Наконец, кое-как уняв трепет, я сглотнула и произнесла тихо:
– Вы… вы меня любите?
– Конечно люблю, – проговорил виконт, как нечто само собой разумеющееся. – Более того, я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Мои глаза округлились, из груди вырвался вздох.
– Женой? – только и смогла вымолвить я.
Он кивнул и произнес:
– Женой. Моей. Ты согласна?
Затаив дыхание, он смотрела на меня, и я всем телом ощутила, как он напряжен в ожидании ответа. Только теперь дошло, как мучился он все это время, и как хорошо, что неопытность не позволила мне сразу распознать чувства к нему, иначе на одного страдающего было бы больше.
Подняв на него взгляд, тихонько кивнула и проговорила:
– Согласна. Я ведь тоже люблю тебя.
Лицо виконта просияло так, что показалось, затмило свечение листьев огненного леса. Он сгреб меня в охапку и повалился на спину, хохоча, как мальчишка. Потом бережно положил меня рядом и, склонившись, поцеловал с такой нежностью, какую от Дагрея де Жерона не ожидала испытать.
– Мы поженимся, Лиззи, – сказал он твердо, и я не сомневалась, что так и будет. – На крови. И никакой Радилит не сможет помешать.
– А Вазис де Луа? – спросила я с тревогой.
