— Брось, Константин Федорович! Я люблю вас с генералом, но верю вам не настолько. Есть причины, знаешь ли. Сложно верить людям, которые не так давно собрались за милой беседой, чтобы обсудить детали твоего умерщвления…
В эти последние слова полковник вслушался особенно внимательно. Ему было важно понять, насколько сильна, если она вообще имела место быть, обида Альберта на АТБ и на них с Бородиным лично. Несмотря на язвительную форму, полковник не смог расслышать горького содержания. Если бы прямо сейчас его спросили, насколько злопамятен двадцать восьмой, он бы ответил, что Альберт совсем не держал на них зла. Он ведь очень давно играл в эти игры. И ту ситуацию он спровоцировал сам. И вышел он из нее тоже не при помощи молитв и добрых увещеваний. Он положил на другую чашу весов чужие жизни. Несколько жизней против одной своей. Он не был ангелом. А потому воспринимал сегодняшнюю действительность адекватно. Он был готов им помочь. А им очень нужна была его помощь.
— Боюсь, что с акциями та же история, — чуть смелее проговорил полковник, уже почти уверенный в том, что Альберт не собирается послать его подальше.
— Не совсем, — усмехнулся в ответ двадцать восьмой, — Государство вправе передавать свои акции по собственному усмотрению. Они даже могут быть списаны с соответствующего брокерского счета и зачислены на счет получателя. И вот тут, конечно, потребуется подтверждение.
— Так в чем разница? — не понял Завьялов.
— В том, что согласно условиям, закрепленным в специальном приложении к Сочинской конвенции, это подтверждение должно поступить лично от Евгения Селеверстова. А это, мой друг, совсем другое дело.
— Откуда тебе все это известно? — с явным недоумением спросил Завьялов.
— А я любознательный, — весело ответил голос в трубке, и тут же продолжил свою мысль, — И смотри, что у нас получается. Вы прямо сегодня переводите акции на мой счет, я нахожу Селеверстова, он подтверждает перевод. Все довольны. Не нахожу, или нахожу слишком поздно, акции через два дня спокойно возвращаются на счет государства. По-моему, справедливо!
От слов «нахожу слишком поздно» у полковника скрутило желудок. О таком варианте думать ему совсем не хотелось. А потому он попытался сосредоточиться на просьбе Альберта. Что стояло за ней? Был ли в этом какой-то подвох? С одной стороны, все, что сказал двадцать восьмой, выглядело вполне логичным. С другой стороны от него всегда можно и нужно было ожидать сюрпризов. Как приятных, так и не очень… И все же… Его главной целью была не безопасность государственного имущества, а привлечение Альберта к поиску Селеверстова.
— Будут тебе акции, — отчеканил полковник.
— Вот так сразу? — усомнился агент, — без консультаций с генералом.
— У меня достаточно полномочий, будь уверен! — голос Завьялова прозвучал спокойно и твердо.
— Я верю тебе, Константин Федорович, — мягко произнес двадцать восьмой, — Я помогу вам.
Завьялов выдохнул с облегчением. Первый шаг сделан. Начало положено. А хорошее начало, как известно…
— Ставь задачу! — напомнил о себе голос в трубке.
— Оперативная группа работает над этим уже несколько часов, — обрисовал ситуацию полковник, — Но генерал считает, что нам нужен альтернативный вариант. Задача — найти и вернуть Селеверстова. Сегодня и живым. В общем, считай, что мы с тобой, дублирующая группа.
— А я так мечтал о главной роли, — съехидничал Альберт. Он сделал паузу, а потом уже гораздо серьезней и собранней проговорил, — Сохрани в неотправленных сообщениях с этого мобильника свой личный номер ультрасвязи. Выброси мобильник в урну! Третью по левой стороне от памятника, возле синей скамейки с питьевым фонтанчиком. Отправляйся на Брущатую, вникни во все, что делает оперативная группа! Но самое главное, полковник, не забудь про мои акции! Номер моего брокерского счета в единственной смс во входящих на этом телефоне. У тебя ведь все в порядке с памятью. Потрудись запомнить его до того, как избавишься от мобильника. И, знаешь что, обзаведись ка распечатанным и подписанным нужным человеком договором о продаже соответствующего количества акций! Так, на всякий случай. Сейчас четырнадцать пятьдесят семь. В семнадцать тридцать будь готов встретиться со мной! Один и с бумагами.
— Договорились, — согласился Завьялов. Ему не составило труда запомнить все указания.
— И еще полковник… — раздумчиво, словно сомневаясь в целесообразности продолжения, произнес голос в трубке, — Как там Ева?
— Пошел ты! — буркнул Завьялов, чувствуя, как в висках моментально ожили шарики.
— Да брось, полковник! — мягко проговорил Альберт, — я бы ее и пальцем не тронул, ты же знаешь.
— Не знаю, — вскинулся полковник, — Откуда мне было, мать твою, знать?!
— Может ты и прав… — в динамиках мобильника послышался печальный вздох, за которым последовали длинные гудки.
— Один процент акций Нанотека? — генерал поднял бровь.
— Именно, — согласно склонил голову Завьялов, только что вернувшийся со своей рабочей прогулки в серое здание на Брущатой.
— Почему не деньги?
— Говорит, что так вопрос о том, удастся ли ему воспользоваться своим гонораром встанет только в случае успеха, а решать его будем не мы с тобой,
