— Только я не единственное должностное лицо, которому такое по силам, и которому это может быть очень даже на руку, — ткнув карандашом в направлении собеседника, заключил директор АТБ. И тут же спросил, — Альберт не хочет давать нам адрес, который он узнал, так?
— Не хочет, пока не убедится, что мы не пытаемся, как он выразился, «помочиться против ветра», — подтвердил полковник.
— А я не могу доказать, что я тут не при чем… — задумчиво произнес Бородин, — и вычислить того, кто мог это затеять до утра мы просто не успеем…
Завьялов чувствовал себя неуютно. Он теперь совсем не знал, что ему делать. Чего ждать от генерала и что говорить Альберту. Он не видел выхода.
Но генерал и не собирался взваливать на его плечи такую ношу. Еще раз смерив товарища взглядом, и очевидно, утвердившись в принятом им решении, он одним рывком встал из-за стола. Его фигура по-прежнему смотрелась очень ладно под тканью превосходно сшитого костюма. Никакого живота. Широкие плечи. Крепкая шея. За исключением измученного лица, генерал был в порядке.
Он подошел к небольшому книжному шкафу, подпиравшему восточную стену кабинета. Открыл левую дверцу. За ней обнаружился сейф. Хороший такой сейф, добротный. Такие же использовались в Наногороде для хранения некоторых документов.
Замок поочередно отсканировал сетчатку глаза и отпечатки пальца генерала, потом дождался введения шестизначно цифрового кода, и после этого бесшумно открылся. С нижней полки сейфа Бородин вытащил свою мобильную рабочую станцию. Закрыл сейф, потом шкаф и вернулся к своему месту, водрузив станцию на середину стола.
Едва уловимый шелест системы вентиляции вдруг без всякой причины ударил Завьялова прямо по нервам. Монолит сознания начал стремительно плавиться и заваливаться куда-то в сторону. Мужчина поспешно закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Вдох на четыре счета, задержка, выдох на шесть счетов, снова задержка. И еще круг. И еще. Вдох, задержка, выдох. Вдох, задержка, выдох. Сознание начало обретать нужную плотность.
— Константин Федорович, — голос генерала смягчил мерзкий звук кондиционера. Словно настройщик ослабил натяжение струн на чересчур пронзительно звучавшей гитаре, — Ты в порядке?
— Да, порядок, — Завьялов открыл глаза и, встав с кресла, подошел к столу генерала.
— Уверен? — переспросил тот, приводя в действие рабочую станцию «СМУ28».
— Да, да, — отмахнулся полковник, — Все хорошо. Голова немного закружилась.
— Ладно, — хмыкнул Бородин, нажимаю кнопку активации.
Несмотря на весь технический прогресс, древняя привычка давать приборам и устройствам идиотские аббревиатурно-номерные названия так и осталась не выведенной из генетической памяти российских инженеров-конструкторов. «СМУ28» был специализированным модулем управления, модели две тысячи двадцать восьмого года. Внешне он напоминал то, что когда-то называли ноутбуками. А по степени защищенности и своим возможностям была гораздо ближе к «ядерному чемоданчику».
Генеральские пальцы пробежались по сенсорной клавиатуре, вводя коды доступа и запуская нужное приложение. Затем программа затребовала голосовое подтверждение.
— Генерал Бородин, личный номер два шесть шесть, — отчеканил директор АТБ.
— Посмотрите в центр экрана! — попросил утонченный, но, пожалуй, слишком холодный, женский голос.
Генерал наклонился поближе к станции. Специальный сенсор отсканировал сетчатку его глаза.
— Выберите агента! — попросил голос.
— Альберт, личный номер двадцать восемь.
— Выберите действие!
— Смена протокола, — при этих словах стоявший слева от генерала Завьялов весь подобрался.
— Выберите протокол!
— Протокол «Лондон», — громко и отчетливо произнес генерал.
Глаза полковника раскрылись на всю ширину, на которую были способны.
— Не может быть, — севшим в одно мгновенье голосом проговорил он, обращаясь скорее к самому себе, чем к своему начальнику.
Активация протокола «Лондон» означала присвоение Альберту абсолютного допуска вплоть до окончания операции по поиску Евгения Селеверстова. Но минимум на двенадцать часов. То есть примерно до половины десятого завтрашнего утра.
Полковник, как и любой адекватный сотрудник АТБ, искренне полагал, что «Абсолютный допуск» был мифом.
Ведомственной легендой, служившей целям идеализации образа агента. Даже такой человек, как Завьялов, знавший на зубок основные положения всех служебных документов, определявших работу Агентства, толком не помнил формулировок, описывающих возможную необходимость присвоения сотруднику абсолютного допуска. Кажется, там говорилось о ситуации, когда агент, находящийся на задании попадал в положение, при котором его подчинение кому бы то ни было, ставило под удар сохранение технологической тайны.
