Звёздный локатор беззвучно мигал красной контрольной лампочкой поиска. Зуммер оповещения аварийных событий диспетчер отключил, чтобы тот не мешал слушать последний «писк» моды – альбом фольклорной группы «Туземцы Океании». Спали все наземные службы. Не спалось космодромным собакам – они делили территорию, выясняя отношения с местными дворнягами. Не спалось и космодромным котам – они делили единственную драную кошку, заблудшую случайно с ближайшей городской помойки. Одни дежурно лаяли на низкой хрипло-басовитой ноте, другие призывно мяукали в крайне высокой октаве. Двухголосое единство животных разом замерло, как только шасси чужой машины коснулось бетонной полосы лётного поля. Вязкая тишина обволокла космодромные постройки и ядовитой змеёй, шипевшей не только в наушниках, вползла через кондиционеры в диспетчерские, гостиницы и дежурки.
Всхрапнул и дёрнулся в кресле старший космодиспетчер. Он открыл глаза и с хрустом потянулся, выключил «Туземцев» и сонно посмотрел на экран локатора. Вата беззвучия навязчиво залипла в ушах. Он включил «квакающий» зуммер и вдруг обратил внимание на красный, тревожно мигающий сигнал в левом углу на панели радиолокатора.
– Что это? Кто это? Где это? – диспетчер снял наушники и подскочил к рубильнику общей тревоги.
– Не трогай рубильник, не оборачивайся! – шёпотом прошелестел кто-то сзади.
Космодиспетчер незаметно перенёс тяжесть корпуса на левую ногу и резко двинул вполоборота назад согнутым локтем предполагаемого противника. Локоть не встретил сопротивления. Он резко повернулся, выставляя ручной защитный блок – приём боевой борьбы. Диспетчерская была стерильно пуста. Никого. Зуммер больше не «квакал».
– Приснится же такое? – он протёр руками глаза.
Мерно свистел вентилятор кондиционера. За окном лаяли собаки, завывали коты. Космодиспетчер взял из холодильника бутылку прохладительного напитка, глотнул из горла. «Мистика…»
Космодиспетчер включил прожекторы на лётном поле и выглянул в окно, широко зевнул. Ночную тьму прорезали направленные лучи юпитеров – они ярко вспыхнули и погасли. На диспетчерском пульте управления загорелись красные огоньки обрыва кабельной сети. Скачок напряжения говорил о происшедшем где-то коротком замыкании.
– Бред! – выругался космодиспетчер и нажал кнопку вызова технической помощи.
– Что случилось? – хриплым голосом отозвался дежурный электрик, подавив зевок.
– Нет света на лётном поле. Где-то «коротнуло» в сети, и прожекторы «вырубились».
– Уже иду. Вот повезло! Почему именно в моё дежурство? Вечно мне везёт, – продолжал бурчать и ругаться электрик. Он забыл отключить связь с диспетчерской и «крыл» эти электрические сети и их создателей на чём свет стоит. Космодиспетчер слушал и ухмылялся:
– Ну-ну, не кипятись, дорогой. Зачем так ругаться? Приходи, угощу чем-нибудь освежающим, полегчает.
– Тьфу, я не отключился? Если не секрет, «что-нибудь освежающее» – это сколько «оборотов» будет?
– Приходи, дорогой, «обороты» вместе посчитаем. Мне одному не под силу такая задача. Хм! – диспетчер уселся в кресло и надел наушники, ритмично качая головой в такт ударных инструментов в оркестре «Туземцев Океании»…
Космический самолёт уменьшил тягу центрального двигателя, развернул дюзы и сбросил скорость. Бортовой компьютер изменил геометрию крыла, увеличив его площадь, удобную для планирования в атмосфере Земли. Вертикальный спуск машина совершила на малом ходу. Средние перегрузки для экипажа в пять-шесть «же» – это лишь тренировка организма перед посадкой. Первый плотный слой облаков пройден нормально. Малая воздушная яма. Глоток кислорода. Ерунда! Это так, мелочи. Небольшой всплеск электромагнитного импульса на экране бортового навигатора мелькнул и пропал. Несерьёзно?! Возмущения стратосферного электрического поля в пределах допустимого. Вход в тропосферу по графику. Температура за бортом – минус пятьдесят четыре градуса. Полётный режим нормальный.
Космический самолёт «Голубая звезда Атлантиды» раскрыл элероны и сменил угол атаки, заходя на глиссаду над космодромом Дельфинополь-1. Прямая видимость – тысяча пятьсот. Второй пилот выглянул в окно кабины:
– Вижу посадочные огни на прямой видимости, – и следом, – посадочные огни на приёмной полосе погасли. Не вижу посадочной полосы.
– Отмена посадки! Набор высоты, потолок прежний. Курс – двадцать пять. Крен – ноль.
– Есть отмена посадки! Потолок – восемьсот пятьдесят. Курс – двадцать пять. Крен – ноль. Есть, командир!
– Радист, запроси Землю.
Космический самолёт развернулся над лётным полем и устремил нос в небо.
– Земля, Земля! Говорит борт «Голубая звезда Атлантиды». В чём дело, язви вас. Где посадочные огни?
В наушниках глубокое молчание.
Радист повторяет запрос:
– Земля, Земля! Вызывает борт «Голубая звезда Атлантиды». Вас не слышу. Прошу разрешения произвести посадку. Передаю наши координаты…
