Я ответил ему слабой улыбкой. На душе стало теплее. Все-таки, родные у меня хорошие. И Лео говорит очень правильные вещи.
В коридоре послышался шорох и к нам вышли Мари с Мелиссой.
– Мама сказала, что ты на мой день рождения пообещал назвать в мою честь звезду, – шмыгая носом, заявила девочка. – Это правда?
Смотря на делающую страшные глаза Мари, я серьезно кивнул. Господи, и не скажешь ведь, что Мел уже почти двенадцать. Такое впечатление, что ей лет восемь. Назвать звезду ее именем…
– Да, если мне попадется новая звезда, я обязательно назову ее Мелиссой. Не знаю, успею ли к твоему дню рождения, но как только представится возможность – сделаю.
– Спасибо, – девочка все еще выглядела насупленной.
– У нее это давняя мечта, – пояснил Лео. – Когда узнала, что дядя занимается исследованиями далеко среди звезд, то захотела, чтобы одну из них звали точно так же, как и ее. Так что ты уж постарайся там.
– А теперь пошли спать, – Мари потащила дочь обратно. – Завтра еще увидитесь.
Проводив глазами уходящую Мел, я повернулся к Лео.
– Боюсь, не получится у меня выполнить обещание. Я немного не такой исследователь, если можно так выразиться.
Тот лишь махнул рукой.
– Это у нее детство в голове играет. Пройдет.
Утро нашего прощания выдалось неожиданно мокрым и пасмурным. Небо затянули низкие плотные облака, из которых монотонно и нудно моросил дождь, вокруг дома скопились обширные лужи.
Тоска.
Наверное, схожие чувства испытывали все мы. И расставание вышло каким-то скомканным, неправильным. Я неловко обнял Мари, серьезно пожал руку Мелиссе, потрепал по голове ее белку, а затем забрался вместе с Лео в кабину флаера.
Лиза тотчас же подняла машину в воздух.
– Рановато в этом году летние дожди начинаются, – Лео с неприязнью посмотрел на приближающиеся облака.
– Когда не о чем говорить, нужно говорить о погоде, – вспомнил я древнюю истину.
Собеседник скривился, но согласно кивнул.
– Ты прав. Как-то все быстро пролетело. И ты уже снова исчезаешь. А сказать и нечего. Неприятное чувство.
– Да я все понимаю. Слишком все неожиданно произошло. Это я сделал глупость – свалился, как снег на голову. И вам не очень, да и сам как дурак.
Лео протестующе хмыкнул.
– Да мы-то рады, ты не думай. Но тебе после такого перерыва действительно нужно постепенно возвращаться, а не одним махом. Может, даже к психологу стоит сходить. Не думал? Они не совсем бесполезны.
– На базе предлагали, отказался, – отмахнулся я. – Сам справлюсь.
– Ты только не затягивай, – посерьезнел Леонард. – Если прилетишь через тридцать лет, можешь уже не застать меня в живых. И опять будет сложно.
Перед глазами промелькнули лица родственников, отправлявших свои сообщения холодным звездам на протяжении десятков лет.
Мне точно не хотелось бы, чтобы Лео вместе с женой и дочкой оказались в этой галерее.
– Я постараюсь, Лео. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
Флаер осторожно поднялся над площадкой рядом с космопортом, немного повисел на месте и быстро упорхнул вдаль, оставив нас с Лизой стоять под усиливающимся дождем в полном одиночестве.
– Ну что, пошли.
Мокрые и несчастные, мы пробрались сквозь космопорт, ответили на несколько лениво заданных вопросов и оказались на летное поле. Белоснежный кораблик, омываемый потоками ливня, стоял совсем неподалеку.
И уже спустил трап, готовясь принять на борт своего капитала.
В душе возникло радостное чувство. Дом. Родной дом…
– Пожалуй, психолог здесь действительно не повредит, – я мотнул головой, отгоняя накатившую эйфорию, а затем со всех ног побежал к кораблю. В конце концов, если есть возможность намокнуть меньше, то нужно намокнуть меньше.
– Приветствую вас, кэп! – важно сообщил мне Умник, поднимая за нами трап. – Ваш кофе вас ждет. Корабль полностью готов к взлету.
– Отлично, Умник, я тебя люблю!
Бросив вещи в сушку, я направился было в командный отсек, но затем вспомнил про Лизу.
– Так. Идешь, сушишься, приводишь себя в порядок, затем забираешься обратно в свою стену и выключаешься. Понятно?
