мемфисского храма, которому он давал поручения к отцу и Хишелат. Лодка скоро пристала к берегу; гребцы вынесли несколько плетеных корзин с вещами путешественников, а писец кликнул носильщиков, и оба спутника расстались. Армаис отправился искать Гора, начальника полицейской стражи у Таа, а писец пошел в храм Амона.
Бедствие, угнетавшее Египет, заметно тяготело и над древней столицей Верхнего Египта, где не было пышности фараонова двора, маскировавшей общественную нищету, как в Танисе.
Гор занимал маленький, но удобный домик неподалеку от дворца Таа. Он глазам не верил, увидав Армаиса; друзья радостно обнялись и вновь приехавший был немедленно водворен в комнате рядом. Когда Армаис подкрепился едой, завязалась беседа; но привезенные известия были невеселы и смерть Аснат повергла Гора в глубокое отчаяние.
– Прежде я еще верил в возможность несчастья с лодкой; но с тех пор, как Иосэф открыл свои виды на Хишелат, я убежден, что Аснат убита: сестра должна была очистить место супруге из дома фараона, которая открыла бы ему дорогу к трону, – закончил свой рассказ Армаис. – Когда же двинемся мы, наконец, на Танис, накажем дерзкого пса и потащим по улицам его окровавленную падаль? – пробормотал он сквозь зубы.
Гор встал и в волнении провел рукой по своему расстроенному лицу.
– Кто знает? Может статься, этот час и ближе, чем ты думаешь! Ты прибыл как нельзя более кстати; сегодня назначено очень важное собрание у Таа. Князья всех верхних областей страны собрались в Фивы, чтобы обсудить возможность общего восстания, которое и выведет нас, наконец, из невыносимого положения. Нищета здесь ужасная; все монархи стали данниками, а народ – рабами Апопи. Удивительно, с каким самопожертвованием храмы и знатные люди прокармливают воинов, чтобы сохранить войску здоровых и сильных людей! Но дольше это продолжаться не может, иначе армия будет уничтожена голодом, подобно всему остальному; так что теперь почти необходимо решиться на что-нибудь, и ты попал как раз вовремя, чтобы объяснить царю и военачальникам общее состояние умов на той стороне, какими силами располагают гиксы и их средства к обороне. Я сейчас же отправлюсь к царю испросить у него дозволение привести тебя сегодня вечером на тайный совет. А ты отдыхай пока и собирайся с мыслями; нам еще много надо поработать, чтобы отомстить за наше загубленное счастье! – закончил Гор.
Когда дневной жар спал и сменился вечерней прохладой, Гор с Армаисом отправились во дворец Таа III; оба были серьезны и, затаив личное горе, обсуждали только состояние страны. Гор посвящал своего гостя в настоящее положение дел, затем описал ему вкратце всех собравшихся князей и сообщил, что приготовления к войне, которые уже столько лет с необычайной энергией делались Таа III, теперь почти закончены, насколько позволяли обстоятельства; флотилия была готова, а оружие и военные припасы собраны в складах. Доблестный царь, исполненный отваги, ждет не дождется момента открытия военных действий, чтобы осуществить мечту всей своей жизни – освободить родину от иноплеменного ига. Деятельным помощником Таа, по словам Гора, был Амес – энергичный и мудрый не по летам юноша, тогда как Камес, – наследник престола, не принимал участия в делах по своему болезненному состоянию, и, по всем вероятиям, протянет недолго.
Когда их ввели в залу совета, все, исключая самого Таа, были уже в сборе. В глубине залы, на возвышении стоял трон, а рядом с ним – табурет для Амеса; по обеим сторонам трона размещались сиденья для князей и главных жрецов; на циновках вокруг расположились писцы, а в глубине толпились главные военачальники; к ним присоединились и Гор с Армаисом. Едва успел первый перекинуться приветствиями с друзьями и знакомыми, как вышли Таа с Амесом, и все смолкло. Царь мало изменился; лета не горбили его еще мощный стан, смуглое лицо дышало здоровьем, а черные глаза блестели из-под густых бровей юношеской энергией и силой. Амес стал теперь красивым, статным и изящным молодым человеком, хотя серьезное выражение лица несколько старило его.
Дружески приветствовав князей и всех присутствовавших, Таа III сел на свое место. Посвящая союзников в положение дел, он передал, какие приготовления закончены и какие предстояли еще. Затем он указал на необходимость теперь же поднять восстание, – иначе они рискуют быть ослаблены и разорены голодом до такой степени, что всякая дальнейшая попытка изгнать чужеземцев станет невозможной; а между тем, их вековой враг забрал в свои тенета, как паук, их подданных и земли. В заключение Таа просил собрание, – раньше, чем высказывать свое мнение, – выслушать человека, только что прибывшего из Таниса, который мог передать все необходимые подробности.
Когда Армаис простерся перед троном, Таа подал ему знак встать и милостиво сказал:
– Мне известно, какие обстоятельства вынудили тебя искать убежища в Фивах. Добро пожаловать, благородный сын уважаемого Потифэры; тут ты найдешь друзей и я, совместно с присутствующими здесь моими союзниками, надеемся, что ты, подобно знаменитому твоему родителю, преданно послужишь делу освобождения земли Кеми. Ты слышал, какое важное решение мы обсуждаем? А ты только что прибыл из Таниса, – так расскажи нам все, что ты знаешь о состоянии страны, настроении умов, средствах обороны «Шасу» и о мерах, ими принятых на случай нашего наступления.
Отвесив поклон, Армаис ясно и образно изложил сначала все, что касалось военного дела, а затем обрисовал картину нищеты, ожесточение народа и жестокую ненависть, которую внушил к себе Адон во всех классах населения, ожидающего только знака из Фив, чтобы подняться, как один человек. Когда Армаис упомянул о восстании, послышались возгласы одобрения; но известие об обручении Иосэфа с царевной Хишелат вызвало настоящую бурю; все поняли, что Адон тянется дерзновенной рукой своей к короне фараона.
– По мнению моего отца и остальных жрецов, не следовало бы дозволять Адону захватить верховную власть в свои руки; все призывают тебя как освободителя божественный сын Ра. При твоем наступлении тысячи присоединятся к твоим войскам, так как во всех селениях и городах сердца египтян
