однако, не мешало ему уверенно идти вперёд (по его мнению, велика была вероятность того, что именно она и является книгой Страннички).
Правда, когда путники поднялись наверх, у них возник другой вопрос (который не мог не возникнуть при виде столь же огромного, как и на первом этаже, книжного зала):
– И где же нам её искать?
Озадаченно посмотрев вокруг, мистер Критик сказал:
– Думаю, с этим вопросом стоит обратиться к ним.
– По-вашему, книги знают, где кто находится? – с сомнением спросил Том.
– Речь идёт о книге, которую знают все, – уверенно ответил мистер Критик.
И действительно, эту книгу знали все; слышать о ней доводилось и нашим путникам; а если говорить о читателе, то в целом мире можно не найти такого, для кого её имя прозвучало бы впервые.
Благодаря подсказкам учёных и философов, путники неожиданно быстро добрались до цели.
– Ну, вот и она, друзья, та самая Книга книг, именуемая Библией!
Там, куда указал мистер Критик, стояла большая книга в чёрной, ни о чём не говорящей обложке. Глаза у неё были открыты, но при этом она скорее спала, чем бодрствовала. Поглощённые загадочной глубиной этих глаз путники застыли, стали словно неживые, все, за исключением Холмса, – тот предпочёл не испытывать на себе силу их притяжения и перенёс внимание на другие книги.
– Что скажете, Странничка? – спросил мистер Критик.
Но вместо ответа Страннички послышался чей-то старческий голос:
– Кто вы такие и что вам здесь надобно?..
– Мои друзья – художественные произведения, а я – литературовед. Мы ищем книгу вот для этой странички, – ответил голосу мистер Критик.
– Для странички?.. – с недоумением, похожим на возмущение, произнёс пожилой незнакомец. – Но разве страницы могут помнить о своих книгах?.. Они ведь неразумны…
– Наша страничка не такая, как все, она скорее… да, она скорее книга, чем страница. А это значит, что в обычной книге её вряд ли можно найти. Долгий и безуспешный поиск привёл нас к Библии… – сказал мистер Критик.
Обдумав его слова, незнакомец, чьё местонахождение Холмсу так и не удалось определить, решил закончить начатый разговор:
– Библия спит, и маловероятно, что в ближайшее время проснётся!
«Как маловероятно, а точнее невозможно, по его разумению то, что страничка может быть книгой», – подумал про себя Холмс.
Но не прошло и минуты, как тот же голос (Холмс и мистер Критик не ожидали услышать его снова) взволнованно произнёс:
– Святая матушка, вы проснулись?! Как же, как же вы проснулись именно сейчас?!
Ожили путники, одновременно с ними ожила и Библия, – словно это они вывели её из глубокого сна.
– Здравствуйте, Великая Книга! – с поклоном поздоровалась с ней Сказка. И все остальные тоже поклонились.
Но Библия не ответила на приветствие, она даже не пошевелилась. От взгляда её веяло холодом и отчуждённостью; и путникам стало не по себе.
– Сложно назвать это пробуждением, – сказал Холмс, – она проснулась, но видит сон наяву, и мы – часть её сна. Увы, она не слышит нас.
– Но, может быть, ей просто нужно немного времени, чтобы понять, что она уже не в мире своих грёз? Взгляд её хоть и странен, но как будто вопрошает о чём-то… – выразил своё ощущение Том.
А Маг произнесла:
– Она не здесь – где-то далеко, в своём времени…
Друзьям оставалось лишь задать Странничке главный вопрос, как откуда-то сверху донеслось:
– Всё так, как вы сказали. Для многих людей она является книгой книг, её читают во всём мире – как взрослые, так и дети – и по многу раз перечитывают; благодаря ей появилось на свет множество произведений. А между тем мало кто знает, что у неё такой взгляд.
На этот раз догадаться, кому принадлежал голос, было несложно: незнакомец стоял прямо напротив Библии и чуть выступал вперёд.
– Но почему? – спросила у него Сказка.
– Позвольте для начала представиться. Я – сборник религиозной поэзии. Когда-то из Библии черпал вдохновение мой автор; ну а я, в свою очередь, был в неё влюблён. Пусть это вас не удивляет, ведь многие книги были в неё влюблены. Удивительно скорее то, что она отвечала мне взаимностью, – представьте себе, не какому-нибудь гению, а мне, обыкновенному поэту. По сей день не понимаю, что могла она во мне найти?.. Мы вместе странствовали в её мире, встречали восходы и закаты тех, давно прошедших дней… Помню, как я называл её своей волшебницей, своей таинственной странницей, и вопрошал у судьбы, за что так щедро она меня наградила. Когда-то взгляд её сиял и манил за собой. С ней я мог без страха идти в любую тьму. Но время, текущее в человеческом мире, способно вносить перемены и в нашу жизнь… Всё больше людской горечи вбирала в себя она, а ведь даже самая глубокая чаша рано или поздно переполняется. И вот, разум её помрачился… С той поры мы не видимся. Зато всякий раз, пробуждаясь в этом мире, вижу её такой… Не знаю, может быть, я и сейчас люблю её, – любовь живёт во мне вместе с памятью о нашей молодости.
