– Я пришла, чтобы покаяться.
Книги ахнули от неожиданности; и даже закоренелые скептики подняли брови.
– Что вы, Матушка, каются люди, совершившие что-то нехорошее… вы долго спали и забылись, перепутали…
Молитвенник опустил голову и смолк, вдруг поняв, что Библия ничего на это не ответит.
– Из-за меня в мире произошло много бед, много невинной крови было пролито, – продолжала она. – Люди читали меня и помногу раз перечитывали, а потом совершали ужасные преступления… Должно быть, на свете нет более опасной книги, чем я.
– Не понимаю, что происходит с Библией… – заговорили шёпотом стоящие за её спиной произведения церковных писателей.
– Как может Библия такое говорить?..
– И что после этого будут думать о нас?..
– Матушка… – проронил лишь Молитвенник, бесконечно переживая за неё и сожалея о том, что происходит.
– Так ведь это сами люди были причиною бед. Книга не может нести ответственность за совершённые ими деяния, – сказало Библии некое художественное произведение.
– Не может… однако я чувствовала всё, что совершалось с моим именем на устах. Их вина была и моей виной.
Наверное, многие из вас мечтают о том, чтобы вновь быть прочитанными. Я же хотела того, чтобы меня оставили в покое, чтобы никто и никогда больше ко мне не прикасался.
В стенах библиотеки воцарились молчание и тишина. Это были минуты покаяния. Затем Библия – как будто в продолжение этой тишины – произнесла:
– Я виновата не только перед людьми, но и перед многими из вас.
Она посмотрела вокруг, взгляд её почему-то остановился на Маг.
– Перед вами виновата я, – сказала она ей.
Маг была так поражена, что не смогла вымолвить в ответ ни слова. За неё это сделал кто-то другой:
– Но в чём ваша вина?..
– В том, что между нами пропасть, – ответила Библия.
– Мы знаем, о чём вы говорите, хотя и… признаться, удивлены, – сказал кто-то из числа мистиков и магов. – Что ж, мы хотели бы… впрочем, не буду говорить за всех – уверен, многие из нас хотели бы, чтобы этой пропасти не было.
– Я тоже хотела бы этого, – произнесла Библия.
– Что она говорит… как можно так, как можно, – качая головой и держась за сердце, проговорило церковное произведение.
– Не переживайте так, уверен, всё будет в порядке, – тут же стал утешать его чей-то спокойный голос.
Но оно только ещё больше разволновалось:
– Как можно ставить себя в один ряд с ними, как можно?!
А Библия тем временем продолжала:
– Есть ещё кое-что, ради чего я пришла… Я всегда чувствовала, что ни одна на свете, что есть другие, подобные мне книги. Только никогда не видела их – всякий раз, как открывала глаза в этом мире, между нами стояла стена. Наверное, всю свою жизнь я мечтала о таком дне, когда встречусь с ними и назову их своими братьями и сёстрами…
В этот момент вперёд стали выходить Священные писания.
– И каждый из нас ждал этого дня, – было сказано одновременно несколькими из них.
Книги двинулись навстречу друг другу. Они шли с разных сторон, будто с разных частей света, сужая образованный ими круг. И когда сошлись в одной точке, со словами радости – «брат!» и «сестра!» – заключили друг друга в объятия.
Десятки научных и философских трактатов при виде этой сцены обменялись взглядами.
– Даже не верится, что это происходит… Не хочу показаться излишне впечатлительным, коллеги, но не могу не заметить: если бы моему учёному автору довелось увидеть подобное, его мнение о религии могло бы измениться в лучшую сторону.
Среди книжных голосов, неравнодушных к происходящему, послышались звуки музыки… тихая и одинокая мелодия скрипки. Откуда она могла доноситься, если не с улицы? Но на улице, как и в здании, людей не было. Тогда, откуда?..
Вот уже к скрипке присоединились другие музыкальные инструменты. Музыка стала громче, а голоса тише. После долгого замешательства, когда многим уже и необязательно было знать, откуда она исходит, вдруг выяснилось, что она исходит от самих книг, о ней, музыке, и жизни её авторов рассказывающих.
– Я очень долго спала, – говорила в эти минуты Библия, – и спала бы ещё дольше, если бы меня не разбудили пятеро путников. А когда увидела Странничку, поняла, что вижу саму себя, поняла, что, несмотря на тяжесть в сердце и мрак, который меня окружает, я такая же лёгкая и светлая, как она. И полностью проснулась.
