мастерстве. Что же — шестерых обидеть?
— А что, если сочиним одну историю на семерых? — предложил самый молодой и бесшабашный. Его-то Виссарионыч, скорее всего, и боялсябез дела оставить — руки у парня так и чесались что-нибудь натворить.
— А легко! — приняли вызов сказители постарше. — Ты начнёшь, мы подхватим. Каждый по двум-трём предложениям.
И на глазах у Ратко Милорадовича родилось новое фольклорное диво. До чего сильно сия история отличалась от унылых мутантских пересказов по евроамериканским методичкам!
А Виссарионыч дождался, когда их творение прибежит к логическому концу, после чего резко взмахнул рукой и просто сказал:
— Поехали!
Вот ведь — долго думал капитан Суздальцев, послать ему ли с донесением к полковнику Снегову рядового Егорова, или рядового Гаевского, или лучше обоих вместе. В результате — никого не послал. И оказался прав.
Не время для донесений, когда все группы находятся в движении, причём в непредсказуемых направлениях. Гаевский с Егоровым караулили бы полковника на посту атамана Сокола… Вернее, надеялись бы там его застать. Но ни Сокола, ни Снегова не встретили бы. Возвращаться — а и отряда капитана Суздальцева след простыл.
Зато в движениях разных групп — случаются общие закономерности. Такие, что им легче пересечься на пути, чем искать друг друга по месту прежней дислокации.
Так случилось и теперь. Отряд Суздальцева словно магнитом притянулся к трём БТРам полковника Снегова. А в тех машинах, нагруженных под завязку, ехали и люди атамана Сокола.
Но всё по порядку. Сдерживаемый скоростью ноги Багрова, разведотряд Суздальцева на врага так и не напоролся. Правда, и спасение Хрусталёва и Рябиновича не приблизил, поскольку подобрался к Глухомани вскоре после того, как путешествие арестантов завершилось.
Надежда была на то, что мутантов при арестантах однажды сделается мало. Тщетная надежда. Достаточно посмотреть на укрепления Глухомани, как всякая тщета и наивность проявляются под собственными именами. Не напасть на полутысячную толпу мутантов на выходе из Березани, чтобы теперь теми же силами штурмовать Глухомань? Нет уж, клуб самоубийц закрывается по техническим причинам.
Что любопытно, следы толпы из Березани недвусмысленно показывали: к окрестностям Глухомани пришли все — и рабы в кандалах, и мобилизованные мутанты. Никто никуда по пути не сворачивал. Только у входа в укромно спрятанный концлагерь произошло разделение. Рабы с арестантами прошествовали внутрь, под огромную маскировочную сеть, а мобилизованные мутанты расположились чуть поодаль.
Видать, осталось у них какое-то общее занятие, коли далеко не расходятся. Видать, найдут себе применение где-то поблизости.
Что же тут поблизости — замок Чернигов? Ох, не к добру для ЧНР все эти мутантские приготовления.
Счастливо обошли как охрану глухоманского концлагеря, так и посты, выставленные березанским войском. Никому не попались. Но только выбрались из опасной зоны, как наткнулись на толпу людей в камуфляже. Оказалось, Ребята-из-Заслона. Присмотрелись — а рядом знакомые БТРы стоят. Может, и неплохо спрятаны, но при такой скученности людей и мутантов на неширокой территории — не мудрено и попасться.
Полковник Снегов обрадовался встрече с отрядом Суздальцева не меньше, чем сам отряд. Лично обнял каждого рядового, поблагодарил капитана, что сохранил людей.
— Хрусталёва и Рябиновича не сберёг, — помрачнел Суздальцев. — Живы, но попали в мутантскую Глухомань. Это такой концлагерь.
— Подумаем, что можно сделать, — вздохнул Снегов. — Так не оставим.
Потом, уже с глазу на глаз, капитан Суздальцев рассказал полковнику всё, что удалось разведать. Не обошёл вниманием ни одного мало-мальски значимого факта. Снегов слушал, кивал и — ничему не удивлялся.
— У меня сложилось впечатление, что вам и так всё известно, — без обиняков признался Суздальцев.
— Вы почти правы, — грустно усмехнулся полковник, — иногда издали видно даже больше, чем с близкого расстояния. Что не отменяет ваших заслуг — и заслуг вашего отряда, — добавил он как бы в утешение.
С каким-то детским восторгом Ребята-из-Заслона мастерили рогатки и подбирали кирпичные снаряды. А их товарищи в то же время развлекали друг друга сказочками. Куда мы попали, думал Рябинович. Полный барак подростков — пусть и самого разного возраста. Ну где это видано, чтобы концлагеря захватывали так? Наслушаться сказок и полезть с рогатками на пулемёт — это что, план восстания? Серьёзно?
Когда под конец последней сказки — совместной — заключённые принялись передавать друг другу рогатки и куски кирпича, Хрусталёв тут же взял одну, а Рябинович подумал и отказался. Не то, чтобы он совсем не умел из этой штуки стрелять, просто не верил в саму затею.
— Ну и зря, — сказал Колян, — лучше так, чем с пустыми руками.
Распределив «оружие», главари Заслона стали спорить, как быстрее и надёжнее высадить ворота.
— А не проще ли было, — заметил Рябинович, — напасть на конвоиров, которые нас ввели?
