«спортивная» подготовка команды и спасла. След на лбу, шрам — это от стрелы на излёте, с тех пор шлем и не снимает почти на людях. Рана мерзкая такая получилась, чуть не на половину головы.
Вернулся Самуил, подсчитал прибыли и убытки, прослезился, и стал думать. Землёй жить — руки не из того места растут, торговать — опять проблема отсутствия оборотного капитала. А тут мимо Ладоги народ начал гонять, дружины проходят пешим порядком да пассажирами на судах, уходят на север, возвращаются на добрых лодках. Смекнул хазарин, раз люди есть, значит и деньги будут. Сходил в Гребцы, слухов собрал разных. И про боярина того, что мы упокоили, и про новое государство, и про дорогу в Москву. Пасьянс в голове сложился у Самуила, люди идут, значит, нужно где-то им харчеваться и коней обихаживать. Предложил оставшейся команде сесть постоялым двором на дороге, как раз на половине пути от Гребцов. Команда согласилась быстро, тоже мужики семьями обросли уже. Двинулись всем кагалом на Свирь, оттуда — рывок до вот этого места, с собой прихватили пару семей земледельцев, ещё с Ладоги, долги их выкупили. Отстроились достаточно быстро, леса много ещё со времён рубки просеки тут осталось, закупили сена и продуктов, подготовили лес к выжиганию. Приняли несколько экипажей от Рюрика, потом все затихло, до осени. Там ещё три команды прошли, потом — Вольга с друзьями, собственно, пока и всё. Так и живут тут, честным трудом, почитай, да делом полезным.
— Ну что, будем тебя оформлять за незаконное предпринимательство, по «уголовке», — я посмотрел с улыбкой на Самуила, тот не понял и половины, но суть ухватил верно, потух, — да ладно, шучу я. Я тебе человека оставлю, он всё расскажет, как мы тут живём. Да сам потом решение примешь, под руку мою и Законы идти или дальше куда отправиться…
— Куда же идти-то, только сели, только хозяйство подняли, а вон и отсюда гонят, — запричитала жена Самуила, с красивым и непривычным в этих местах, но вполне себе знакомым мне именем Сара.
— Цыть! Иди вон, за детьми смотри, пока мужики делами занимаются! — прикрикнул Самуил, и брюнетка под причитания удалилась, — А если в двух словах, как тут что у вас? Велик ли урок? Дань? Мыто?
— О-о-о, тут в двух словах не расскажешь. Неси отвар, если пива нет, долго говорить будем!
— А чего ж пива нет! Есть, как не быть, — засуетился хозяин.
— И почём пиво-то? — поинтересовался я.
— Для дорогих гостей — бесплатно! — продекламировал Самуил.
— Ты это дело бросай, на халяву встречных-поперечных поить, даже если это хозяин земли местной, — я в шутку погрозил Самуилу кулаком, — вот тебе первое правило нашей жизни — все надо считать! Тащи пиво, я тебе рублями московскими заплачу, привыкай. Чувствую я, ты тут надолго…
— Один момент, — заулыбался Самуил и выскочил в сени…
Проговорили до полуночи, всё-таки старые знакомые, хоть и встретились при интересных, скажем так, обстоятельствах. Самуил откровенно устал, видно по нему, жизнь не пожалела мужика, хоть ему и лет меньше, чем мне. Поэтому рассказ про Законы, что для всех одни, про цены и школу, про обязательства государства перед ним и Самуила с людьми перед казной, воспринял он даже с некоторым облегчением. Так и сказал, мол, устал как белка в колесе, хочу стабильности, чтобы дети росли, жена радовалась, не хочу скакать под стрелами на лодке шатающейся. Ну, под такое дело мы много ему что можем предложить. Даже оформление как подданных его не смутило, в долг пойдёт вырубка опять же незаконная, да предпринимательство. И дети, что в заложники пойдут, не испугали хазарина и его людей. Особенно когда Федя младший с ними поговорил, как человек, что прошёл уже наше Суворовское училище. Самуил был не дурак, пользу учёбы вполне себе представлял, потому и сам быстро согласился, и своих соратников уговорил. Процесс уже привычный — мы ему устроиться поможем, в долги загоним. А он нам дань да кредит выплачивать станет. Через год детишек поменяем — и всё по кругу. Схема, отработанная на корелах, вполне себе пригодилась и тут, уж очень удачно получается.
Утром собрали уже всё население, объявили о их новом статусе, если, конечно все согласятся. Отказавшихся не было. По местным меркам налоговое бремя, да при таких условиях кажется вполне подъёмным. Ну разве что вопрос с государственными расценками немного смутил, да совместное предприятие, которое образуется на месте постоялого двора. Да, вот так вот, половиной этого двора теперь владеет казна, правда, с совершенно другими целями, не связанными с извлечением прибыли… Цели те лежат в области госбезопасности, в основном, да развитии торговых путей. Вдруг ещё где постоялый двор понадобится? На востоке, например? Что же, опять ждать, пока сам «заведётся», как блохи на собаке? Нет, это не наш метод, некое планирование всё-таки нужно. А тут народ и опыта уже наберётся, и ошибки видны будут, и недоделки. Ну и со школой, связью, медициной все решить надо, всё-таки наши граждане, хоть и подданные. Написал охранную грамоту, переходный период теперь у Самуила. К лету проведём модернизацию, решим проблемы накопившиеся, да и перестройку двора сделаем. Пока это лицо России с юга, пусть все сразу видят, какая у нас страна.
Расстались добрыми друзьями, пусть ждут теперь гонцов — присматриваться к объёму работ. Детишек Самуила также чуть позже заберём, когда вещи зимние привезут. Ну а там и поможем чем сможем, в долг. А мы двинулись обратно на восток, в первую новую деревеньку. Шли знакомым маршрутом, чуть быстрее получилось. Основная задержка — возле самой деревни, меня, хохочущего, вынули из сугроба возле таблички с названием села, быстро наши охранники подсуетились. Я прочитал надпись на деревянной доске, упал с коня, смеялся и не мог остановиться. Ворон мой верный только что копытом не крутит у виска, остальные тоже не понимают, в чем дело. А я пальцем тыкаю на табличку, и слово вымолвить не могу. Там красуется надпись: «Деревня Адъ. Староста Вергилий. Население 64 человека. Россия». Ну как ту не заржать?
В деревне суета, пришёл трактор малый, «Ослик», небольшая рабочая команда, стройматериалы и продовольствие. Уже привычно делали дома, на
