хазарин наоборот, говорит, красиво, разноцветно. Потом по плану «ошарашивания гостя» у нас завод, потом, как вишенка на торте — Перуново поле с микро-синагогой. И если по заводу и складам хазарин носился, как очумелый, орал, хватал все руками, отпуска и хватал следующее, в глазах доллары, тьфу, серебро крутиться, то после Перунова поля стал более серьёзный и смотрел скорее с уважением, а не с жаждой наживы. Там, в синагоге, девчушка из его земляков, Смольного воспитанница. Причём одна-одинёшенька. И для неё мы сделали дом молельный. Вот за это хазарин нас сильно зауважал, за заботу даже о самой незначительной части населения в такой достаточно скользкой области, как религия. Ну а нам чего? Мы люди мирные, у нас тут все уживаются. Вон, христиане, их две семьи оказалось и воспитанница одна, субботы свои потратили, на украшательства небольшой часовенки, что тут же, на Перуновом поле стояла. А потом, по просьбе той самой девчушки-иудейки, и ей помогли кое с чем. И главное, проблем с этим никаких никто не видит. Ну свои боги у человека, что же о теперь, не москвич, что ли? Понятное дело, и я, и родичи мои, и Влас с его талантом слухи распускать, тут руку очень даже приложили — неохота делить людей не на умных или умелых, а на тех, кто правильной веры, а кто — еретик.
Потом рисовали будущий гостевой двор Самуила. Там хазарин окончательно впал в экстаз. Сидели, прикидывали на бумаге, которая тоже удивила хазарина Самуила, будущий промежуточный пункт от Гребцов до Москвы. Функционально он должен стать не только гостиницей, но и местом базирования дорожников, что путь обслуживали, погрангородком, складом. Причём почти на самообеспечении — сельхозземли тоже нужны, нечего за мешком картошки в Москву гонять. Вот и думали. Надо с одно стороны поразить гостя, с другой — обиходить, с конем вместе, с третьей — послушать внимательно, что пришлые между собой говорят. Мне, например, очень любопытно, о чём там Олег с тем же Добролюбом говорит, когда меня рядом нет. Урону чести тут никакого я не вижу, и подслушивать не считаю зазорным или неправильным — на мне ответственность за людей, и чтобы им урону не было, я на многое согласен, если ни на всё. Ну а стена защитная с сигнальным воздушным шаром — это как само собой разумеющееся пошло.
Самуил прозрел из-за основательности подхода. Не просто дом гостевой, а посёлок, на две части разделённый и защищённый. В первой — жители, пограничники, склады, во второй — гости. И стена между ними, чтобы не мешали друг другу. Ну и для пулемёта место чтобы было. Двойные стены в гостинице, чтобы человек проходил, это для подслушивания, поэтому Самуил нам клятву давал в синагоге да подписку в актовом зале. Сама крепость получалсь где-то триста на триста метров — много места для конюшен отводить пришлось. Комнаты в двухэтажной гостинице на втором этаже, четырёхместные, чтобы семьями могли жить. На первом этаже — столовая, администрация, хозяйственная часть, и тоже комнаты.
Про администрацию отеля, как мы за глаза проект называли, отдельный сказ. Надо учить народ письму и счёту. Тут, кстати, порадовал хазарин, первый вызвался в вечернюю школу ходить. Пока снабдим его «Азбукой», а там дальше двинемся, может, он у нас первым заочников в этом мире станет. Под этим соусом зацепили вопрос посещения детей в Суворовском и Смольном. Да, будут такие часы по воскресеньям, но только так, чтобы другим детям не обидно было. Потому и гостинцы если тащить — то на всех, и барахла подарочного лучше не дарить, некуда складывать его, а то и сопрут из зависти. Оно нам надо, провоцировать такие вещи?
Начали копать котлован для гавани и сооружать защитную стенку, чтобы вода с озера его не заливала. Землеройная машина Обеслава вышла на маршрут и показала отличный результат. Если так и дальше пойдёт, да ещё пяток подобных сделаем — мы середине лета как раз земляные работы закончим. Исследования при помощи бура показали, что скал немного на месте потенциальной гавани, надеюсь, справимся быстро. Когда же болота растаяли, пришла делегация от корел с Игорем во главе.
Вопрос один — как можно улучшить своё положение относительно Москвы. А то три села богатеют, и остальные тоже так хотят. Федя их конечно уже проинформировал об условиях, но люди подтверждения их из моих уст слышать желают. Ещё раз описал условия перехода в состояние подданных. Отвёл в интернаты наши, показал, чем да как дети занимаются, про дань просветил. Практически все согласны. Только Игорь мнётся, не хочет терять толику той власти, что у него осталась. С другой стороны, если все под нашу руку пойдут — над кем он правителем будет? Над своей «недокрепостью»? Вид каменных стен Москвы ошарашил дядьку, как и трактора, и дома, и стройки. Намекнул ему, что если договоримся, то может и его крепость такой со временем станет. Делегация ушла домой думать. Время у них — до зимы, как раз за новой порцией воспитанников придём к корелам.
Вывели на озеро новую лодку. Она получилась надёжнее и удобнее, чем «Варяг». Опыт был, внесли необходимые изменения, вот и получили достойное торгово-военное судно. Оборонительные возможности его усилили ещё одной башенкой с пулемётами. Из-за сокращения трюма появилась такая возможность. А делали это мы из тех соображений, что слишком уж сообразительный народ вокруг живёт, можем и не успеть мы осуществить до конца коварный план «Плесень», быстрее нас атакуют.
От Гребцов тянутся караваны со скотиной, Добролюб исправно поставляет нам животину. Затем появилась лодка и от самого Новгорода. Пришёл Лок за товаром и с почтой от Рюрика. Встретили традиционно — пулемётами да штыками, чтоб не расслаблялись. Потом уже, когда всё прояснилось, мужиков с лодки отправили на отдых, а Лок уединился со мной и Вольгой. Да ещё один мужик подошёл, огромная такая детина, с не менее здоровым мешком.
— Передаёт тебе князь пожелания здоровья, благодарность свою за понимание, — хмыкнул Лок, это он про конфликт посольский, — да серебро на новый товар. И ещё просьба у него есть… Чужие тут не ходят?
— Это ж мой дом, — возразил я, у меня внизу сидели, — какие тут чужие?
— Ну тогда вот… — и по сигналу Лока здоровый молчаливый мужик вывалил из мешка серебряный лом, килограмм так пятьдесят-семьдесят.
— Э-э-э-э… Это что? На зеркала!?
— Не только. Просьба есть у князя. Хочет он монеток, как ты делал по осени…
